«Спартаковская арена ассоциируется с чем-то родным. А тут смотрел на табло и думал: когда это закончится?» Интервью Александра Зуева
Полузащитник «Крыльев Советов» Александр Зуев — о работе с Дзюбой, Промесом, Хвичей, Слуцким, Карпиным и Гогниевым. Полузащитник «Крыльев Советов» Александр Зуев — о работе с Дзюбой, Промесом, Хвичей, Слуцким, Карпиным и Гогниевым.
Александр Зуев — яркий пример того, как смена позиции влияет на карьеру. В 19 лет он начинал как один из самых быстрых и техничных игроков поколения и постепенно пробивался в основу «Спартака».
Но после ухода Дмитрия Аленичева из красно-белого клуба и серии аренд — дела пошли на спад. Зуев все чаще оказывался то в роли опорника, то крайнего защитника.
В «Крыльях» его наконец-то видят именно в атакующей роли. За три игры у него победный гол и полезные выходы на замену. Мы поговорили с Зуевым об этом и многом другом.
Главное в интервью:
— сборная Казахстана — «сложный вопрос» о смене гражданства;
— эмоции от победного Евро в 17 лет;
— об игре с Дзюбой и поддержке на тренировках;
— о чемпионстве «Спартака» и эмоциях Карреры;
— как сложилась работа с Карпиным;
— мнение о хаотичных перестановках в «Химках»;
— несколько слов б удивительном Хвиче,
а также о новом шансе в «Крыльях».
— Ты родился в Костанае. Город на севере Казахстана, казахи и русские там вперемешку?
— Все верно. Жили дружно, радостно, никаких проблем. Детство — хорошее, беззаботное время. С утра до вечера играли с ребятами в футбол, засыпаешь с мыслью о следующем дне, чтобы скорее пойти играть в футбол опять.
У одного пацана во дворе есть мяч и весь двор ждет, когда его выпустят гулять. Или у кого-то одного есть деньги купить лимонад или воду. И он будто герой несет эту воду из магазина. Бывало, из-за морозов отменяли занятия в школе, а мы шли и в куче снега отрабатывали удары через себя. Пляжный футбол по-костанайски в сугробах.
— Александр Зуев и сборная Казахстана. Какова ситуация на данный момент?
— Если посмотреть новости в интернете за последние пять лет, примерно каждый год говорят о моем потенциальном вызове в казахстанскую сборную. Сейчас началась очередная волна этих новостей. Пока эта информация ничем не подкреплена.
— Ты человек, который приносил славу сборной России, чемпион Европы среди юношей. Допускаешь, что можешь сменить футбольное гражданство?
— Сложный вопрос. Опыт подсказывает: никогда не говори никогда.
— В этом году десять лет вашей победе на Евро. С кем поддерживаешь отношения?
— С Денисом Якубой мы выросли в одной комнате в академии «Чертаново», а сейчас вместе в «Крыльях». С Антоном Митрюшкиным, с Димой Бариновым. Многие заиграли на хорошем уровне, и это большая заслуга тренера — Дмитрия Ивановича Хомухи. О нем мало, кто говорит, а ведь он вложил в нас очень многое. Хомуха сильно повлиял на то, что мы практически безболезненно перешли из юношеского футбола во взрослый.
— Тебе 16 лет, ты в Словакии. Что вспомнишь об этом турнире?
— У нас с дисциплиной было очень строго, штрафы, как во взрослой команде. А перед отелем был батут. Пошли с Якубой прогуляться, смотрим — прыгают на нем Ходжаниязов, Шейдаев, кажется. Мы такие профессионалы, впереди стартовый матч, надо готовиться. А потом — да ладно, пацаны, давай попрыгаем. В итоге мы прыгали минут 40, все мокрые. Думаем, завтра игра, сейчас тренер увидит — сразу штраф, в состав не поставят.
В итоге вышли, обыграли 3:0 украинцев. Джамал, который больше всех прыгал, забил потрясающий гол со штрафного. Мы такие: ну, значит, подготовку менять не будем! Но больше не ходили.
— Больше и не выиграли в основное время.
— Да! Надо было прыгать.
— Победили в полуфинале и финале по пенальти. Как отмечали?
— Кто-то плакал. Музыка, танцы, песни, Мишель Платини поздравлял. А потом наступило опустошение. Помню, пришли в отель и — чего, все что ли? Некоторые пошли гулять, а мы сели в ноутбуки играть. Поиграли и спать.
— Давай вернемся в детство. Вы переезжаете из Костаная в Челябинск. Почему?
— Из-за родителей. Я там прожил год, меня заметили на каком-то турнире. Визитки оставили селекционеры «Спартака» и «Чертаново». Мы позвонили в «Спартак», там не было просмотра. Поехали в «Чертаново», и это было правильно решение. Хорошо, что так сложилось.
— До этого тебя не взяли в академию Коноплева.
— Это был серьезный удар в 12 лет. Я дико плакал, расстраивался. Меня та ситуация очень сильно мотивировала. Я стал усиленно тренироваться, постоянно смотрел фильмы а-ля «Никогда не сдавайся». Отжимания, кроссы. Это дало плоды.
— Николая Ларина запомнил по «Чертаново»?
— Естественно. Школа ассоциируется прежде всего с ним. Он реально сердце и душу туда вкладывал. Без него — все говорят — многое изменилось не в лучшую сторону.
Был вместе со многими футболистами на суде, когда приговор озвучивали. Это было дико тяжело, три часа зачитывали приговор. На Ларина больно было смотреть, он понимал, к чему идет все. Наши письма не помогли. Сказали, к делу не относится.
— После выигранного чемпионата Европы ты перешел в «Спартак». Почему?
— Из «Чертаново» тогда много ребят уходили в спартаковский дубль. Потом они приезжали в «Чертаново» в красивой экипировке, мы смотрели их игры, для нас это было что-то невероятное! Так у тебя и появляются какие-то цели.
Это мотивирует, думаешь: «Чем я хуже? Да я вообще в основе там буду играть!» После ЧЕ появился интерес от клубов, даже были варианты из Европы. Но я нацелился именно на «Спартак».
— Дебютировал в молодежном дерби с ЦСКА. Победили 3:2.
— Да, голевую вроде отдал. Было много фанатов, классная атмосфера. Подумал: вот это уровень!
— Зелимхан Бакаев сразу выделялся талантом?
— Больше характером и работоспособностью.
— В «Зените» он сейчас на вторых ролях, в «Спартаке» могло бы быть иначе. Нет ощущения, что контрактные дела затмевают сам футбол?
— Ты находишься в команде и примерно понимаешь, какие у кого зарплаты. Зелимхан вышел на уровень футболистов, получающих в два-три раза больше, и задался логичным вопросом: почему так? Важен определенный статус.
Но с возрастом понимаешь, что всегда надо выбирать спортивную составляющую. А финансовая тебя догонит. Можешь навредить карьере и закончить. Будешь, казалось, с деньгами, а несчастлив от этого.
— Твои тренеры в системе «Спартака». Пятницкий и Бушманов.
— С Пятницким я поработал всего несколько месяцев и меня забрали в «Спартак-2» к Бушманову. Хороший специалист, с которым я сильно прибавил и перешел в основной состав. Если есть какие-то претензии, выскажет один на один. Или так же похвалит один на один. А не вот эти показательные сцены при всех, мол, мы из-за него проиграли. У некоторых тренеров и такое бывает.
— Твоя карьера в те годы — очень стремительный рост. Победа на юниорском Евро, тут же контракт со «Спартаком», «молодежка», с дублем сразу выигрываете второй дивизион, дебют в основном составе. За полтора года!
— Сейчас я думаю, что столь быстрое развитие — это не очень хорошо для молодого футболиста. Пропускаешь какие-то этапы и оказываешься не готов к уровню премьер-лиги. Но головой-то ты думаешь — раз подтянули, значит, я в полном порядке! Выпускайте, сейчас всех разорву! Понимания собственной неготовности нет.
— И подсказать некому.
— Да. В основном ведь хвалят.
— Не помешала тебе чехарда с позициями на поле?
— С одной стороны ты гиперуниверсал, можешь закрыть много позиций. Тренеры говорят, что такие везде нужны. Я слушал, думал, мне же не будут врать. Адаптировался к позиции нападающего, в нашей схеме не было левого полузащитника. Потом опорного начал играть. Я парень неглупый, требования понимал, тренеры довольны. Опять смена позиции, опять… В итоге прихожу к выводу — лучше быть узким специалистом.
— Еще одна проблема для таких больших клубов и талантливой молодежи: постоянно тренируешься с основой, а играешь за вторую команду.
— Есть такое. Получался очень сложный график. Допустим, ты с основой летишь на выезд, например, в Махачкалу. Там предыгровая тренировка, игра, в которой можешь выйти на поле минут на 10-20. А тебе говорят, что на следующий день надо играть за «Спартак-2» в Москве. Прилетаешь ночью, у главной команды выходной, а ты играешь за «двойку», потом возвращаешься к тренировкам с основой. Нет нормального отдыха, толком не понимаешь, где ты. Хотелось быть уже либо тут, либо там.
— Ты застал Артема Дзюбу в «Спартаке».
— Когда я первый раз приехал в основу в 17 лет, мне было очень тяжело и некомфортно. Ты ошибаешься, все кричат, откуда, мол, тебя взяли.
А Дзюба такой парень, он не любит ни во что проигрывать. Настольный теннис, большой теннис, любые турниры на тренировках — неважно. Если ты попадаешь с Артемом в одну команду и ошибаешься в передаче, он начинает дико орать на тебя. Я к нему подошел потом, говорю: «Дзюб, можно, пожалуйста без вот этого». Он такой: «Все, извини, тебя буду только поддерживать и подбадривать». И с тех пор от него только поддержка, когда мы в одной команде на тренировках. Думаю: ничего себе, так можно было, оказывается?
— Стоило ли «Спартаку» вложиться в контракт Дзюбы, чтобы он остался капитаном и лидером на многие годы?
— Ситуация, как с Бакаевым, плюс-минус то же самое. Артем — топ-игрок, все доказал карьерой.
— А ты видел внутри него искреннее неравнодушие к «Спартаку»?
— Видел искреннюю обиду, разочарование.
Была ситуация на сборе — Дзюба как раз не продлевал контракт — его не выпустили в товарищеском матче, чтобы задумался. Ему было больно и грустно. Стало последней каплей.
— В команде рядом с тобой еще один мастодонт футбола — Роман Широков.
— Широков всегда и всем говорил правду в лицо. Если ему что-то не нравилось, он так и говорил: мне не нравится, я не буду это делать.
А молодых Роман поддерживал. Помню, я записался на массаж, а Роман лежал на соседней кушетке и говорит массажисту: «Слышь, повнимательнее с молодым». Тот затрясся: «Роман, я хорошо делаю» — «Давай, давай».
— В чем феномен Квинси?
— Сам для себя ищет мотивацию. Читает комментарии болельщиков. Кто-то пишет: «Квинси не забил, он плохой игрок». Тот сразу: «Я выйду и докажу, что я хороший игрок!» Такие моменты его заряжают и помогают оставаться на высоком уровне.
— Сравни Мурата Якина и Дмитрия Аленичева.
— Совершенно разные специалисты. Мне было комфортнее с Аленичевым, потому что все на русском языке, никаких переводчиков. Почти в каждом матче выходил на замену, как-то себя проявлял. Развивался, чувствуя доверие.
— Ощущение, что увольнение Аленичева, ставшее знаковым в чемпионском сезоне «Спартака», стало переломным моментом в твоей спартаковской карьере.
— Так и есть. Мне 19-20 лет, быстро прогрессирую и развиваюсь. В один момент меняется тренер, я резко перестаю играть. Такой диссонанс был, думал: я реально не заслуживаю те же самые десять минут? Я же играл, приносил пользу, все это знают и видели. Решил, надо что-то менять. Возможно, стоило подождать, закуситься, доказывать состоятельность.
— Ты говорил, что таких эмоций, как у Карреры, не видел ни у кого.
— Это правда, он очень сильный мотиватор. Все эти манеры, жесты, стиль. Ты же чувствуешь от человека определенную энергию, заряд, видишь, насколько искренне он это говорит. Его самого хоть выпускай — вкатится в кого-нибудь.
Надо отдать должное — переводчик переводил максимально со всеми эмоциями. На одной из установок Массимо схватил его за горло — вот так вы должны сегодня играть! Тот макет, кажется, схватил так же. На другой установке Каррера кинул часы в макет, все разлетелось. Но переводчик ничего не кидал (смеется).
— Ты понимал, что зимой уходишь из чемпионской команды?
— Не понимал. Много раз у «Спартака» так было: неплохой первый круг, а потом ничья, поражение и психологически тяжело становится. Хорошо, что дожали, уверенно стали чемпионами.
Меня не хотели отпускать ни в какую аренду, потому что Каррере я реально нравился. Он говорил: все будет хорошо, потерпи. Но я объективно понимал — игровой практики не будет. А надо уже пробовать проводить полноценные матчи на уровне премьер-лиги.
— И ты отправился в Самару, чтобы стать уникальным человеком. В один сезон ты взял чемпионство и вылетел из РПЛ с «Крыльями». Вспомни свои ощущения в мае 2017-го.
— Меня все поздравили в Самаре с чемпионством, свой маленький вклад я внес. Супер, 20 лет, уже чемпион страны!
А в последнем туре мы вылетаем напрямую. Болезненный удар. Весь мир с ног на голову переворачивается. Ожидания были совершенно другие: я прихожу в аренду, зафеерил, назабивал, наотдавал. А тут две голевые передачи, не особо себя проявил, вылет. Подкосило.
— Был финальный разговор с Каррерой?
— Летом просто поздоровались, я начал тренироваться. Никакого диалога не было, а потом агент сказал, что хотят меня опять в аренду отдать.
— Оказываешься в «Ростове», туда приходит Карпин зимой. Но тебе не удается стать стабильным игроком стартового состава. Почему?
— Чтобы не вылететь, стали играть от обороны, без мяча. Надо было бегать и бороться. Пришлось адаптироваться, учиться этому. Схема 5-3-2, нет моей позиции. Карпину вроде я понравился, он искал мне место на поле. То в нападении выходил, то в центре.
Опять же ожидания были другие, чувствовал, что не особо прогрессирую, хотя главного тренера все устраивало. Тот говорил — работай и жди. Я следовал советам, но прошло полгода, еще полгода и еще. Ничего не менялось. Говорю: «Георгич, уже не могу». Он отвечает: «Я не хочу тебя отпускать, но если это твое решение, иди». Пошел в «Рубин».
— В «Рубине» Роман Шаронов. Его тренерский потенциал тогда не знал никто.
— В тот сезон «Рубин» ярко начал. Футбол, похожий на «Спартак» — через пас, низом, умно. Именно поэтому я и выбрал Казань.
— Сходу получили 0:5 в Петербурге… У тебя в карьере было три таких хлестких поражения: еще с «Химками» — 0:6 от ЦСКА в прошлом сезоне и в этом сезоне 0:5 от «Спартака». Какое самое болезненное?
— Для меня это последние пять мячей от «Спартака». Неудачная серия, неудачный период. А спартаковская арена у меня ассоциируется с чем-то светлым и родным. Обычно матчи там складываются интересно, а тут просто в одну калитку нас отвозили. Я смотрю на время на табло и думаю: когда это закончится уже?
— Твое время в «Рубине» — какие-то американские горки. То чуть не вылетели, то еврокубки. Потом вылетели. Хвича был в каждом из сезонов, а Шаронов его даже оставлял в запасе.
— У нас был комбинационный стиль игры. Кварацхелия очень много передерживал мяч, это не подходило. Шаронов ему на это указывал ежедневно, требовал отдать пас. Но Хвича все равно делал по-своему — кивает, а потом берет мяч и идет в дриблинг. Кричат на него — все равно дриблинг. Возможно из-за этого не получал достаточно игрового времени.
Сейчас он повзрослел, поумнел. В «Наполи» играет в совершенно другой футбол. Все своевременно и по делу.
— Летом 2021 года все ждали, что Хвича уйдет. Он остался в «Рубине» и явно погрустнел.
— Весной/летом он был на подъеме, а когда не договорились по его трансферу, потух. Исчезла искра. Ведь он очень любит футбол; на каждой тренировке, как собачка, когда мяч кидаешь, хвостиком виляет, бегает. Вот это подходит под описание Кварацхелии. Он видит мяч, и у него все отключается. Он творит.
Тогда еще травмы пошли, которые тоже, возможно, связаны с его психологическим состоянием.
— Твое отношение к Слуцкому изменилось за время совместной работы?
— Нет. По-прежнему считаю, что это хорошего уровня тренер, у которого своя методика, подход.
— Он сделал тебя крайним защитником.
— У нас был определенный разговор. Так сложились обстоятельства. Леонид Викторович говорил: «Можешь конкурировать с Кварацхелией, а можешь попробовать слева в обороне. Зато играть будешь». Я решил, что играть лучше. Требования понимаю, как перестраиваться, перемещаться.
— Почему вылетели?
— Костяк «Рубина» — легионеры. Схема, игра, все держалось на них. И тут все ключевые футболисты уезжают. Понятно, и без них был неплохой состав, мы не должны были вылетать. Но дальше — как снежный ком.
— Слуцкий остался в Первой лиге. Почему не остался ты?
— Были предложения из РПЛ. Мы обсудили с тренерским штабом, что я могу уйти. Отпустили легко.
— Почему выбрал «Химки»?
— Сергей Николаевич Юран очень хотел видеть меня в команде. Шел к тренеру, но в один момент все изменилось. Это уже была не та команда, не тот тренер, все не то. Такая ситуация, как в «Химках», это что-то невероятное. Никогда не видел, чтобы вот так по щелчку менялись тренеры.
— Ты играл при всех тренерах. Чем интересен Спартак Гогниев?
— У него есть определенный стиль, но ему сложно. В России не привыкли так играть. Требования непривычны для всех, под них сложно адаптироваться и воплотить тренерские идеи на поле.
— Как в команде относились к хороводам на стандартах?
— В целом нормально. Нам на теории показывали, как «Алания» забивала с такими хороводами. Рабочие стандарты.
— В «Химках» зимой произошла целая революция. Ты был отстранен или сам решил уйти?
— Сам. У нас был разговор со Спартаком Гогниевым, в детали вдаваться не буду. После разговора и он, и я решили, что нам лучше расстаться.
— Почему ты выбрал Самару?
— Команда играющая, мне подходит. Умный футбол, хороший тренер, развивающий футболистов. Не было сомнений даже в этом переходе. Игорь Осинькин видит меня на атакующих позициях и не рассматривает крайним защитником.
***
Прямые трансляции матчей МИР РПЛ смотрите на федеральном канале «Матч ТВ» и тематических каналах холдинга, а также сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.
