«Я бы сделал выбор в пользу сборной Грузии. При всей моей любви к России». Интервью с Ираклием Квеквескири
О договорняках в Венгрии, джетлаге в Хабаровске и разговоре с Юраном. О договорняках в Венгрии, джетлаге в Хабаровске и разговоре с Юраном. «Печально было уходить из «Динамо». Честно мечтал всю жизнь в одном клубе провести, как Акинфеев»
— Ты грузин, появившийся на свет в Абхазии буквально накануне войны.
— Я родился в 1990 году, из родных мест мы бежали в 1992-м. Отец отправил нас с мамой и дядей, чтобы мы спаслись, на корабле. Добрались, кажется, до Новороссийска, а потом на поезде в Москву. Через какое-то время отец приехал к нам.
Мы с абхазами близкие нации. Понятно, что война многое перевернула, люди были озлоблены друг к другу. К счастью, в последнее время ситуация меняется, представители наших наций стали жениться/выходить замуж друг за друга. Кровь смешивается, все становятся лояльнее. Я учу своих детей: не должно быть ненависти к определенной национальности. Человек либо плохой либо хороший, на свой/чужой людей делить нельзя.
— Чем занимались мама и папа? Как выживали в 90-е в Москве?
— Отец профессиональный футболист, мама оперная певица. Ни он, ни она по профессии не работали. Мама бралась за любую работу — убирала, продавала, устраивалась в кафе. Ей пришлось пройти через всё, чтобы вместе с отцом прокормить семью. Отцу было сложнее, он плохо говорил на русском языке. Работал на стройках.
— Как ты очутился в футбольной академии «Динамо»?
— Родители работали на рынке у стадиона. Однажды дядя мне говорит: сейчас будет набор в школу по твоему году, попробуй. Я пришел с бабушкой, там было 100-150 моих ровесников. Тренер — Владимир Радиевич Шалин — сам отбирал детей. Давал определенные упражнения, отсеивал, нас осталось шестеро. Тренировались на Флотской улице, на ужасном гаревом поле. Примерно в 1998 году перебрались на Малую арену стадиона «Динамо».
— Кто с тобой работал в академии?
— Владимир Шалин, Царствие небесное. Человек, который привил любовь к футболу. Много потом было тренеров: Владимир Бодров, Сергей Никулин, Евгений Смертин, Сергей Силкин.
Я левша, сначала играл левого защитника. Потом тренеры начали отмечать навыки отбора, передвинули в центр разрушителем. С тех пор опорный полузащитник.
— Кто нравился больше всех в основном составе «Динамо»?
— Огнен Короман. Это было что-то с чем-то, как он обращался с мячом. Нравился Кобелев. Но были такие футболисты, как Батак, Лео Фернандес, Точилин. Они делали черновую работу. Мало кто замечал, но они вносили большой вклад.
Самый трогательный момент — выпуск. И радость, и разочарование, потому что покидаешь родной дом, если не подошел дублю. Детям очень часто приходится тяжело в психологическом плане: только что было комфортно, один коллектив, привык к ребятам, а тут резкая смена. В моем случае она закалила характер.
Шансов мне не давали. Может, Силкин один раз на сборы взял, посмотрели для галочки, и до свиданья.
— Почему не было шанса?
— Не буду судить тех людей, такая у меня судьба. Вы представляете, какой поток людей в Москву из регионов? Всех лучших со всей России собирают московские клубы. Конкурировать тяжело, больше в психологическом плане. Все хотят результат уже на уровне детей.
— Это правильно?
— Нет, считаю, что неправильно. Или мы развиваем футболистов, или гонимся за результатом. Футболиста нужно подвести к выпуску, чтобы он был интеллектуально развит, тактически обучен, получил хорошее футбольное образование. Тогда будет легче даваться переход. А когда у тренера задача обыграть ЦСКА, «Спартак», «Локомотив», стать первым по своему году, вот тут многие дети — не по футбольным причинам, а психологически — не выдерживают. И сдаются.
— Так было в твое время. Сейчас ситуация меняется?
— Точно не знаю, но молодым определенно дают больше шансов.
Печально мне было уходить из «Динамо». Честно мечтал всю жизнь в одном клубе провести, как Акинфеев. Идеальная карьера. Деньги никакой роли не играют — это история, честь клуба, честь твоего имени. К сожалению, как мечтал, не получилось.
«Бывало так, что первый тайм завершен, люди приходят прям в раздевалку, зачитывают бумагу, надевают наручники и уводят»
— Думал закончить с футболом, когда в «Динамо» с тобой попрощались?
— Хотел пойти в лингвистический, меня всегда тянуло к языкам. Слава Богу, у меня всё же получилось в футболе.
— А вдруг мы потеряли великого ведущего «Матч ТВ»!
— Да все еще впереди, карьера закончится, увидимся «на Матч ТВ».
— Представляешь, сейчас такой с бородой, весь Кавказ тебя бы только смотрел!
— А с бородой можно?
— Конечно.
— Тогда отлично.
Ну а в те времена за меня определенную сумму заплатила «Кубань», и в 2009-м перешел туда в дубль. Закончился контракт, предлагали в армавирское «Торпедо». Но как-то папа нашел знакомого, он предложил через его знакомых поехать на просмотр в Венгрию.
Отправился в клуб «Печ» к тренеру Петеру Вархиди. Он раньше работал со сборной страны, приводил к чемпионству «Уйпешт», значимая фигура для венгерского футбола. Он меня посмотрел неделю и сказал: «Подходишь».
Вернулся в Россию делать рабочую визу. Пока ждал ее три месяца, Вархиди уволили. Приехал в «Печ», и все заново доказывать пришлось.
— Венгрия очень красивая страна. Влюбился в нее?
— Да. Пока играл, задумался над тем, чтобы купить жилье и остаться жить там. Но родители были против.
— Там твой первый профессиональный контракт.
— С моей зарплатой копить не удавалось. Да и не умел я, пока не женился. Купил айпад — считай, гульнул.
— Венгерский язык дико сложный. Ты опроверг все шаблоны и выучил его.
— Каждый день слышал плюс-минус одни и те же слова, логически додумывал, что они означают. Потом важно преодолеть барьер стеснения, когда ты боишься, что над тобой все будут смеяться. Я долгое время скрывал, что понимаю речи в раздевалке, сам переводил сербам, мы смеялись. Когда венгры стали переходить какую-то грань, я заговорил. Тут они меня очень сильно зауважали — получается, что выучил язык за год плюс три-четыре месяца. Мог спокойно объясняться, на футбольные темы разговаривать. Пять, максимум десять процентов иностранцев, приезжающих в Венгрию, вообще берутся учить язык.
Это проблема и легионеров в России. Русский язык тоже тяжелый, но ты обязан выучить какие-то банальные вещи, чтобы мог спокойно коммуницировать не только в раздевалке, но и за стадионом. Это уважение к культуре и стране. Многие этого не понимают, они просто приезжают на заработки. Это выглядит некрасиво.
— Станислав Черчесов не спрашивал совета?
— Думаю, он в моих советах не нуждается. А с вратарем и капитаном «Ференцвароша» Денешем Дибусом мы вместе играли за «Печ». Поддерживаем хорошие отношения, хоть сейчас и меньше общаемся.
— В Венгрии ты сталкивался с национализмом.
— Они часто вспоминают Советский Союз, все эти старые вещи, «Катюши», танки. Пусть всё без озлобленности, для них это шутки, для меня — не очень. Я как-то заказал бутсы, открываю коробку, на них написано «F… Russia». Им смешно, но нормальный человек так не поступит.
— То есть к тебе было отношение как к человеку из Советского Союза.
— Точно. Им без разницы — русский, грузин, узбек, армянин — для них все советские люди. И ведь так рассуждают молодые парни моего возраста. А значит, всё передается из поколения в поколение. То, что дома говорят, что в государстве говорят, то и передается. Больная тема. Надо дома воспитывать детей правильно. Не делить на свой/чужой, плохая/хорошая национальность.
Ментально мы очень разные люди. Но если мне нужна была какая-то помощь, что-то отвезти/привезти, никаких проблем. Меня никто не ущемлял. А по шутке одного идиота не буду судить всех ребят. Для них Москва — вся Россия. Они просто не понимают наших масштабов.
— Ты там серьезно столкнулся с договорняками.
— Да. И они нашли выход из этой ситуации. Искоренили их вообще везде, независимо от лиги. Какой резкий прогресс в футболе пошел — как начала играть сборная, венгерские клубы, стала развиваться молодежь. Венгры сейчас востребованные футболисты.
— Что надо было для этого сделать? Ты, получается, участвовал в договорняках?
— Никогда не участвовал в договорняках. Если бы участвовал, здесь бы не сидел.
Футболистов, которые играли со мной в команде, постепенно задерживали. Получается, они делали какие-то вещи, о которых не знала команда. Не только футболистов задерживали — администраторов, начальников команды, спортивного директора, генерального директора, судей. Масштаб колоссальный. Кого-то посадили, кто-то с жизнью покончил.
Бывало так, что первый тайм завершен, люди приходят прям в раздевалку, зачитывают бумагу, надевают наручники и уводят. Ну и цепная реакция дальше пошла — начали сдавать друг друга.
«Я вырос в России, но по национальности грузин. У меня две родины. Многие считают, что так нельзя говорить, но это полная глупость»
— После европейской лиги нужно делать шаг вперед. А у тебя — любительский «Квазар». Не было других вариантов?
— Не хотел играть в футбол. Не было мотивации. Бывает такое в жизни у человека. Мы уже поговорили о многих околофутбольных вещах, вот я с возрастом постепенно начал понимать, что такое футбол на самом деле. Есть вещи, которых не должно быть, но они есть. Это убивало во мне желание играть.
— Ты закончил играть в Венгрии и хотел закончить вообще?
— Да. Друзья квазаровские меня реанимировали. Играл за любительский клуб просто так, без денег, получал удовольствие. И в какой-то момент они сказали: «Ираклий, тебе надо продолжать карьеру». Согласился. Почти всем «Квазаром» мы переехали в армянскую «Мику».
— Потом грузинская «Гурия», вновь Армения и «Алашкерт».
— Больше жизненного опыта почерпнул там, чем футбольного.
— Дальше московский «Арарат».
— Вот он стал трамплином. Зарекомендовал себя, обо мне узнали в России.
— Какие у тебя отношения со сборной Грузии?
— Играл за молодежную сборную, после этого меня никто не звал. Если бы играл стабильно в РПЛ, наверное, вызывали бы.
— Сейчас ты играешь стабильно.
— Не знаю, может быть, их возраст смущает. Может, еще вызовут.
Я вырос в России, но по национальности грузин. У меня две родины. Многие считают, что так нельзя говорить, но это полная глупость. Мне Россия дала жизнь, воспитание, мои родители здесь жили, зарабатывали. Здесь вырос, получил образование, жена русская, родились дети. Уважаю эту страну так же как Грузию. Я люблю две страны, не могу, какую-то выкинуть из своего сердца.
— Сейчас Саба Сазонов делает выбор в пользу сборной Грузии. Вообще в России много людей в твоем положении: Захарян, Сперцян. Нет желания напомнить о себе федерации футбола Грузии? Ты в хорошем возрасте, у вас приличная сборная подбирается.
— Если они заинтересуются, буду рад. Что касается Сабы Сазонова. В интернете пишут разные вещи. Но тот, кто не проходил этот путь, не понимает, перед каким выбором стоит человек. Осуждать его — самое последнее дело.
— Можешь представить, что раздастся звонок из сборной Грузии, и тут же Карпин позвонит?
— Не могу такое представить, но был бы счастлив. Это идеально.
— Как идеально? Надо делать выбор, Ираклий!
— Сделал бы выбор в пользу сборной Грузии. При всей моей любви и уважении к России. Не смог бы по-другому поступить в данной ситуации. Я по крови грузин, мои родители грузины.
— Как с женой познакомился?
— «ВКонтакте». Все легко и просто. Это был 2007 год, только-только начиналось общение в интернете. Пока играл в Венгрии, она ко мне периодически приезжала. Потом поженились.
— Как предложение делал?
— Банально. На колени, цветы, кольцо. И поехали.
— Ты легенда Хабаровска?
— Не могу назвать себя легендой. Часть Хабаровска в определенный промежуток времени. Там был счастлив.
— Тебя можно назвать москвичом. Когда подписывал контракт с Хабаровском, понимал, на что шел?
— Честно, нет. Первые три месяца вообще не понимал, где нахожусь. Ты хочешь спать, но у тебя мозг не отключается. Ты все время в таком состоянии, что организм никак не может приспособиться. Номер отбывать на поле не можешь, надо бегать, перебарывать себя… Это очень тяжело. В Калининграде выходим на поле вечером — это раннее утро по-нашему времени.
Бывает, когда всё подбешивает, когда крыша едет, ничего не ощущаешь, это выливается в желтые, красные карточки. Люди этого не понимают, они видят картинку. Да, мы футболисты, обязаны играть, это наша работа. Но тяжело.
«В бане в Турции на сборах лично говорил Юрану что у «Химок» шансов спастись от вылета нет»
— Сергей Юран — хороший тренер?
— Он дает результат, значит, хороший.
— Сезон-2021/22 вы в СКА-Хабаровск начинали под его руководством. Играли неплохо, шли высоко. За счет чего он дает результат?
— Мотивация. Из любого флегматичного человека он сделает очень эмоционального. Если надо, с каждым найдет общий язык.
Он точно поймет, что именно вам нужно, и вы точно забегаете на футбольном поле.
— Матом?
— Необязательно. Больше какие-то глобальные вещи наедине. В последнее время он мне говорил, что я не должен останавливаться. В сборной России нет опорников, ты должен расти, наверху лучше, стремись туда. Хотя мне уже 30 лет.
— Уход в «Химки» за неделю до рестарта чемпионата ты ему не простил?
— Как человеку — нет. Как тренеру — да.
— Пробовал поставить себя на его место?
— Да.
— И не ушел бы?
— Сто процентов не ушел бы.
— Но ведь это премьер-лига.
— Понятно, но он там уже был. Уже был в этом клубе. Он знает, что за история была один раз, второй и вот сейчас опять недавно. Ты нам ставишь в СКА определенные задачи, футболисты приходят под тебя и под задачу. И уходить за неделю до возобновления чемпионата, когда начинается важный отрезок для всего Хабаровска, для всех нас… При всем уважении, по-человечески его не понимаю.
Для своей профессии, для собственного прогресса он выбрал правильный путь, спас «Химки». Хотя все говорили, что те вылетят сто процентов. Я ему лично говорил, что шансов спастись нет — в бане в Турции на сборах, когда пошли первые слухи о переходе Юрана туда. Но в итоге они остались в РПЛ.
— Вашими молитвами. Через драму Хабаровска.
— Да. Мы ему помогли остаться.
— Помогли? Вас же переиграли.
— Переиграли? Я бы так не сказал.
— А я бы сказал, что вы мало забили дома в первой стыковой встрече.
— Это точно. Но другой момент — в ответной игре у нас 60-70 процентов ребят были головой уже в других командах, потому что у всех заканчивались контракты с Хабаровском. Еще и этот пенальти на 6-й минуте, который до сих пор не понимаю… Мы ментально проиграли эту игру.
— Серьезно? Вы, Хабаровск, выиграли первую встречу и, находясь в шаге от РПЛ, выходите на ответный матч головами в разных клубах?
— У многих ребят было так. Мы не играли так, как должны были играть.
— Каждый должен отвечать за себя. Ты бы остался в СКА, если бы вы вышли в РПЛ?
— Да. Но у меня был еще год контракта. Нас таких было трое — Михаил Гащенков, Владимир Сугробов и я.
— Помнишь, что говорил в адрес Юрана, когда тебя уводили в подтрибунное помещение?
— Все прекрасно помню.
— «Барсик», «Взяточник». Это я опускаю эпитеты. Готов повторить или извиниться?
— Повторять ничего не буду. Извиняться на камеру точно не буду. Если только при личном разговоре с Николаичем.
— Больше с Юраном не встречался?
— Нет. Если где-то увидимся в Москве, точно можем спокойно пообщаться.
— То есть эти слова не превратятся в топор войны между вами?
— Мы друг друга прекрасно знаем. Думаю, что мы можем спокойно посидеть и поговорить.
— Тебе бы хотелось это сделать?
— С человеческой точки зрения да. Из уважения к возрасту, не более того.
«Факел» не команда для битья. С такими болельщиками, в таком городе мы обязаны остаться в Премьер-лиге»
— После невыхода в РПЛ с Хабаровском какие у тебя были варианты?
— Три-четыре стопроцентных варианта с командами, которые ставят задачу выйти в премьер-лигу. Но такую возможность, которую подарил мне «Факел», я бы не упустил никогда. У меня оставался год контракта, с Хабаровском были тяжелые переговоры, но, слава Богу, мы договорились.
Всё, что мог, отдал Хабаровску. СКА тоже мне многое дал, но я точно отвечал взаимностью. Попрощались без проблем, сейчас поддерживаем отношения.
— Первое впечатление от Воронежа?
— Наконец-то в 32 года ощущаю себя настоящим футболистом. Здесь сумасшедшая любовь людей. Какая бы ни была сейчас сложная ситуация, люди находят мотивацию, приходят, поддерживают, выплескивают положительные эмоции. Это просто сумасшедшая энергетика. Первый домашний матч — это что-то! Каким гулом они встречали каждое положительное движение от тебя или партнера!
— Это давление или помощь?
— Помощь. Ты подсознательно всё из себя достаешь, чтобы ответить им взаимностью. Чтобы люди ушли счастливыми после игры.
— «Факел» останется в Премьер-лиге?
— Однозначно останется. Это даже не обсуждается. Как бы все ни списывали нас, кто бы ни говорил, что мы андердоги… Я, кстати, не знаю, почему так? Как ни послушаешь «Матч ТВ»: то «Факел», то «Торпедо»… слабые футболисты, не того уровня.
Думаю, что «Факел» всем всё доказал за эти туры.
— Я это вырезать не буду. На «Матч ТВ» услышат и прочитают.
— Мы сыграли со всеми большими клубами РПЛ и доказали, что можем играть. Пусть у многих ребят мало опыта игры в премьер-лиге, а у некоторых его вообще нет. Мы не команда для битья, своего добьемся, мы на верном пути. С такими болельщиками, в таком городе мы обязаны остаться в Премьер-лиге.
Моя мечта — доказать, что я пришел в РПЛ, получил шанс в 32 года не просто так. Что я — нужный футболист, нужный человек. Как говорил Юран, здесь всё лучшее. Так и есть на самом деле.
- «Газон в Воронеже великолепный. Цыпченко не привык играть на таком» — Квеквескири ответил футболисту «Крыльев Советов»
