«Рома вылечил проблему с суставами – и снова загорелся футболом». Интервью Еременко-старшего – об СССР, Финляндии и футболе
Отец троих футболистов – о футболе и жизни. Отец троих футболистов – о футболе и жизни.
Алексей Еременко-старший был одним из самых техничных игроков СССР, выступал за «Спартак», «Динамо», но в 1990-м, когда железный занавес окончательно открылся, в числе первых уехал играть в Европу — в Финляндию.
Потом были короткие командировки в Норвегию и Грецию, но жизнь уже была плотно связана именно с Финляндией. Еременко воспитал там трех сыновей-футболистов, которые все выступали за различные сборные Финляндии.
Мы поговорили об этом и многом другом.
Главное:
- Откуда в СССР столько техничных игроков — на одном примере
- История про скромность Черенкова
- Как появлялись вопросы к жизни в СССР после отъезда заграницу
- О жизни в Финляндии: два государственных языка (школы на шведском и финском), раздельный сбор мусора еще в 90-х, другая ментальность людей
- Блок про Романа Еременко: вернулся спустя полтора года, решил проблему с суставами, снова загорелся футболом. Но в Россию возвращаться вряд ли готов
- Еременко-старший работает в Эстонии. С посещаемостью там тяжело
Откуда столько техничных игроков в СССР, почему Федор Черенков — особенный, Черчесов — жесткий, но справедливый
— В СССР было полно техничных игроков, а в России сейчас минимум тех, кого можно назвать классным дриблером. Почему?
— Могу только свой опыт рассказать, мне сильно повезло в этом плане. С 12 я занимался в интернате олимпийского резерва в Ростове. У нас был очень идейный тренер — Александр Сергеевич Тумасян. Ему на тот момент — это я сейчас понимаю, насколько это мало — был всего 21 год. А мне он казался взрослым мужиком, который все знает и которого надо слушать.
Он посадил нас на технику. Мы отрабатывали ее досконально, каждый элемент — обычные передачи, внутренней стороной стопы, внешней, потом начинались финты, обманные движения, отработка удара. Не было никакой спешки — пока не начинал получаться один элемент, мы не переходили к другому. Знаю, что на Тумасяна было давление со стороны руководства. Просили, чтобы он больше нам «физики» давал, нагружал.
В то время [конец 70-х] в академиях СССР тоже была гонка за результатом, от этого никуда не деться. Но мне попался другой тренер, который хотел нас развивать, несмотря все сложности. До 13-14 лет ставил нам технику, координацию, ловкость. «Физики» особо не было. Это после он начал добавлять нагрузок, тактики. Когда мы уже владели своим телом очень хорошо, и у нас у всех была как минимум базовая техника.
В итоге только из одной нашей команды 64 года рождения вышло 6-7 профессиональных игроков. Я, Гоча Гогричиани («Динамо» Тбилиси и сборная Грузии), Роман Хагба («Динамо» Сухуми), Геннадий Степушкин (СКА, «Ростсельмаш»), Сергей Иванов (отец арбитра Сергея Иванова, играл за «Ростсельмаш». — «Матч ТВ»), Александр Жидков («Динамо Киев), который был на год младше, но играл за нас в воротах. 5-6 человек играли в юношеской сборной СССР. Представьте, что это такое: 250 млн населения страны, а одна команда дает такое количество кандидатов в сборную союза.
Не знаю, почему сейчас в России нет столько техничных игроков. Но это все идет от тренировок. Если спешить за результатом в 12-14 лет и раньше, ты никогда не воспитаешь техничного игрока. «Физику» потом наверстать можно, когда уйдут гормоны, когда парень окрепнет, а технику — уже все, поезд ушел. И в 18 лет те, кого ты обыгрывал за счет габаритов и мощи, тоже вырастут, но теперь будут тебя во всем опережать.
— В «Спартаке» вы пересеклись с легендарным Федором Черенковым. Почему он особенный?
— По СССР я считался очень техничным футболистом, был капитаном юношеской сборной, где играли ребята топ-класса — Протасов, Яковенко, Литовченко. Но я все равно столькому научился у Федора!
Поражало особенно, как он видел поле. Один пример: идет товарищеская игра, я был в запасе, Черенков в старте. Мы играли примерно на одной позиции, поэтому я следил за ним, что он делает на поле. Идет минута 15-я, и в один момент он вдруг начал запрашивать мяч, причем, даже кричал, что необычно — Федор всегда спокойно просил пас, показывал своим движением, а не голосом. А тут прям агрессивно требовал.
Я не понял, что произошло, но спустя время наконец-то мяч доходит до Черенкова — он получает его в центральном круге, одним касанием обрабатывает, а вторым — отправляет за шиворот вратарю. То есть он за 15 минут матча успел понять, что вратарь регулярно поднимается высоко — и подловил его на этом.
Как человек Черенков запомнился очень скромным. Никакого выделения себя, что вот, мол, я звезда. Один случай меня просто удивил. Уехали на сборы в Аргентину, должны были сыграть два товарищеских матча — с «Ривер Плейт» и «Бока Хуниорс». Разными составами. Первую игру с Федором мы остались на замене, готовились ко второй в раздевалке.
Разминаемся, я подошел к нему совета спросить, как он что-то делает. А он мне говорит: «Леха, ты что травишь меня?». Я опешил. Он старше меня был, даже не знал, что ответить. «В смысле?», — говорю. Он: «Ты все умеешь с мячом. Это мне у тебя учиться надо». Представь, мой кумир мне так говорит. Я ушам своим не верил. А потом он выходил на поле — и делал невероятные вещи. Вот таким был Черенков.
— Вы очень давно знакомы с Черчесовым. Как познакомились?
— Мы дружим еще с юношеской сборной, потом в «Спартаке» вместе играли. Так совпало, что у меня еще и жена осетинка — с Владикавказа.
Помню, как Черчесов в Москве помогал нам. В «Спартаке» у Стаса была своя квартиру на Сокольниках. Однушка. И был такой период, что приехала моя жена, нужно было искать жилье, и на время где-то остановиться. В итоге мы всей семьей — я, жена, дети — поселились у Стаса. Он тогда был одинокий волк. Когда такое видишь, понимаешь, что перед тобой за человек.
— Он всегда был таким жестким?
— Так скажу: он может быть жестким, но при этом остается справедливым. Это у них такая кавказская особенность — немного пурги нагнать (улыбается). Но этому человек я всегда доверял и доверяю. И знаю, что он топ-профессионал.
Как относился к тому давлению, что было на него после Евро-2020? Уверен, Стас делал все, чтобы выступление получилось успешным. Использовал все возможности. Получилось так, как получилось. Когда выбираешь тренерскую профессию, нужно быть готов ко всем мнениям. Конечно, хочется всем крикунам сказать: «Флаг в руки, если знаешь все, почему ты еще не тренер сборной?». Но приходится мириться с тем, что тебе могут в интернете кричать «урод», а в лицо ничего не скажут. В том числе это входит в цену контракта, который зарабатывают футболисты и тренеры.
— Вы родились в СССР и прожили заметную часть жизни там. Что вам нравилось в стране, что — нет?
— Если брать детство и юность, мне все нравилось. Вообще ничего плохого не могу сказать. Мы много времени проводили на улице, в отличии от нынешних детей, которые общаются в основном в гаджетах. Мы играли в игры, которые сами придумывали, пекли картошку, ездили на речку. Не знали другой жизни — я в первый раз заграницу выехал в 16 лет.
Когда повзрослел, впервые съездил сначала в Болгарию, потом во Францию, посмотрел, что там и что у нас, и стал появляться вопросительный знак. Не секрет, что тогда в СССР был дефицит разных товаров, продуктовые были не такими, как сейчас. Понятно, что молодежи хотелось модно одеваться, но и этого не хватало. Естественно, ты задаешься вопросом, почему так. Мы что, не можем это производить?
— Тяжело переживали распад страны?
— Тяжело. Весь хаос почти не застал — штурм Белого дома и так далее. Уже играл в Финляндии, уехал в Европу одним из первых, когда только занавеса открылась.
Но тяжело переживал происходящее, да. Я родился в СССР, это моя страна. Для меня не существует Украины, Узбекистана, Казахстана — это все чужие страны для меня, они все были в СССР, где я родился. Я все эти места объездил — как футболист. Это все было моей страной тогда.
Ностальгия по СССР? Наверное, в глубине души есть, когда смотришь на события, которые сейчас происходят. Но с другой стороны — тогда я был молодым, воспитанным в Советском союзе, не так много знающий и видевший в своей жизни.
Сейчас мне под 60, много где был. В Финляндии живу уже 32 года — больше половины жизни. Здесь мой второй дом, можно сказать. Россию я не забываю ни в коем случае, там я родился, но Финляндия тоже стала важной частью жизни.
Жизнь в Финляндии: в стране два государственных языка (есть школы на шведском), как поддерживается спорт в 20-тысячном городке и чем отличаются люди
— Что вас поразило в Финляндии в первое время?
— Когда старшему — Леше — было 7, нужно было идти в школу. Встал выбор куда отдавать — в школу, где учат на шведском или на финском. Оказалось, в Финляндии два языка государственные — и обучение можно проводить на обоих.
Для меня это было в новинку, я спрашивал: «А в чем разница этих школ?». Отвечали: «Если пойдет в шведскоговоряющую, то потом проще будет попасть в Швецию». Плюс на шведском больше говорят в Европе. Так и выбрали. Первые полгода с Лешей в классе сидела местная студентка, помогала с переводом, с учебой. Тогда иностранцев было мало, на каждого выделяли сопровождающего.
Честно, не хочу говорить о политике, но вот простой пример — 6 процентов населения Финляндии говорит на шведском. 6! И шведский сделали государственным. У него такие же права, как у финского. Наш город — Якобстад — один из тех, где много людей говорить на шведском. Всегда очень нравилось, как здесь уважали чужой выбор.
Стоишь ты в магазине в очереди, видишь ситуацию: покупательница и кассир. Первая — шведка, говорит на шведском, а вторая — финка, и отвечает ей на финском. И никаких проблем вообще, все друг друга понимают, уважают чужой язык.
— Это прекрасно.
— Или другой пример: поженились парень и девушка — оба шведскоговорящие. Они финны, но корни шведские. Когда у них рождается ребенок, один кто-то — например, мама, — говорит с ним по-фински, а отец — по-шведски. Чтобы он знал два языка. Часто видел такую ситуацию в школе: мальчик с отцом говорит по-шведски о чем-то, потом поворачивается и тут же обсуждает с мамой уже на финском. И это не феномен здесь, это нормально.
Все с уважением относятся к тому, что исторически так сложилось, что люди с разными языками живут в одной стране. Никто не отменяет языки, никто не преследует за языки. Понятно, какие-то терки бывают, но уважение все равно на первом месте.
— В бытовом смысле что-то удивило?
— Раздельный сбор мусора — это было в Финляндии еще в 90-х. В СССР с таким не сталкивался, было удивительно. Но к этому быстро привыкаешь на самом деле. Сейчас вообще уже не два бочонка для разных отходов, а три. Никаких проблем.
— Как это контролируется, чтобы люди не нарушали?
— Это никем не контролируется, но никто не нарушает. Объясню, почему
Знаете же, что финские зимы — очень снежные. У нас в городе живет порядка 20 тысяч населения. Частный сектор превалирует, высотных зданий не особо много. Городские власти очищают муниципальные дороги — даже проселочные — очень быстро. Но перед своим домом каждый убирает сам.
И едешь ты по улице — везде очищено. У людей есть ответственность: этой мой дом, он должен быть ухоженный и красивый. Не позволю себе запускать его, хотя я и не обязан убирать снег.
Также и с раздельным мусором. Люди просто не хотят портить картину остальным. Финская черта такая. Я этому тоже научился — и очень рад.
— Как в Финляндии государство поддерживает спорт? На примере вашего городка — 20-тысяченого Якобстада.
— Государство больше поддерживается массовый спорт, а не профессиональный. Например, в футболе все клубы — частные. У кого-то мощнее спонсоры, у кого-то беднее. Но государство вкладывается в то, чтобы дать людям возможность заниматься спортом.
В 20-тысячном Якобстаде есть центральный стадион на 5 тысяч зрителей, рядом со стадионом бассейн, баскетбольный зал, боулинг, залы для фитнеса и аэробики. Чуть дальше — водный комплекс.
Есть искусственное футбольное поле, еще полноразмерный манеж — когда на улице минус 30, в нем +15. Кроме этого, есть еще три зеленых поля для юниоров местного клуба «Яро». Плюс поле для женского футбола.
Есть хоккейная команда и хоккейный манеж. Секции карате, легкой атлетики, которая проводится на стадионе «Яро» — он не только футбольный. Есть тренировки по гимнастике — художественной и спортивной.
— В 2018-м делал расследование про число полноразмерных манежей в Москве: на 15-миллионый город их было всего 4. Сейчас ситуация, возможно, лучше, но вряд ли намного.
— Ну это смех. В Москве примерно те же погодные условия, что и в Финляндии. Четыре манежа — это мало. В 20-тысячном Якобстаде есть один большой манеж, а в 9 км от городка еще один — его обслуживает уже область.
— Заниматься в Финляндии дети могут бесплатно?
— Здесь капитализм — ничего бесплатно не бывает. Но взнос — умеренный. Никто на этом деньги не делает. Это все идет на зарплату тренерам, на обслуживание инфраструктуры. Если средняя зарплата в стране, как говорят, 2 тысячи евро (с вычетом налогов — порядка 1600), то ежеквартальный взнос (за три месяца), например, в футбольную секцию — где-то 200 евро.
Важный момент — это, конечно, зарплата детских тренеров. Вот почему финский хоккей — топ, а финский футбол — нет. Традиции — это понятно, но в футболе только несколько академий могут позволить себе нанимать профессиональных тренеров и платить им ставку. Как в ХИКе, например.
В других командах с детьми работают добровольцы. Получают за это копейки, больше на энтузиазме. После основной работы приходят и тренируют. Но все-таки юношеские тренеры должны быть самыми лучшими. От них зависит, будут ли у вас топ-игроки или нет. Конечно, они должны заниматься только тренерством, а не работать где-то еще.
— В Норвегии, где столько талантов появилось за последнее время, по-другому? Вы там год отыграли тоже.
— Да, чуть иначе. Там вообще любой труд оплачивается намного выше, чем в Финляндии. Но ключевое думаю — это характер норвежцев. Они — викинги. При том, что они до 12 лет играют без счета, без таблиц. Чтобы не было давления результата на детей, но те концу дня все равно вырастают викингами. Норвежцы по-спортивному более злые.
— Люди в Финляндии отличаются от людей в России?
— Конечно, это другая культура. Финны то, что сказано сделать, сделают от и до. Без импровизаций. Но при этом, как только наступает конец рабочего дня, все заканчивается. То есть если работник на заводе занес молоток над гвоздем, он его так и оставит. Потому что — 4 часа дня, сигнал о конце работы.
И эта ответственность в обе стороны работает. В Финляндии самое страшное преступление — это неуплата налогов. Если ты целенаправленно пытаешься обмануть. А второе самое страшное преступление — это если работодатель не выплатил деньги работнику. Такого работодателя государство просто похоронит.
— Последнее о Финляндии. Правда, что там зайцы спокойно живут даже в городах?
— Зайцы это вообще как кошки здесь. Вон ради бога — бегают. Лосей тоже регулярно встречал. Даже в столице — Хельсинки. Там есть разделение — между разными частями города. И на дорогах между везде знаки «Осторожно, животные».
А чего им здесь не жить? Леса рядом. На них охотятся только в определенные сезоны. Покупаешь лицензию на отстрел, лицензия выдается только на какое-то конкретное количество лосей, волков или зайцев.
Блок про Романа Еременко: вылечил проблему с суставами, снова загорелся футболом, но вариант с Россией не рассматривает
— Ваш средний сын — Роман Еременко — вернулся в футбол спустя полтора года после ухода из «Ростова» весной 2021 года. Сейчас он отыграл несколько месяцев в финской команде «ХИФК». Как Роман смотрелся?
— В «ХИФК» он решил сыграть с братом — Серегой — в одной команде. Все, что умел, у него осталось. Ничему не разучился. Такой же суперигрок, каким был. Здорово, что показал остальным, что он живой и в порядке.
— Семейные проблемы, из-за которых он уехали из России и «Ростова», нормализовались?
— Все отлично. Там проблема была в том, что семье визу давали только на полгода, а после коронавируса стало еще хуже. Стало так получаться, что он семью и детей по три месяца не видел. Малышам скоро в школу надо было. Пришлось выбирать — семья или футбол. Выбрал семью.
— «ХИФК» вылетел из высшей лиги. Что дальше?
— Посмотрим. Уже есть предложения от других финских клубов.
— А Европа?
— Пока нет предложений, но не исключаем, что он может уехать в Европу. Плюс еще Азия есть. Он прям снова загорелся. Во время этой паузы я его уговаривал вернуться, говорил: «Когда Бог дал такой талант, надо возвращать его. Дали тебе, дай людям, который платят за футбол. Нужно играть и приносит им радость».
Пока ждем предложений. Понятно, что информация постепенно разносится. Человек полтора года не играл, а клубам нужен свежак. Может, кто-то боится, что он стал тяжелым, медленным, толстым. Эти месяцы в «ХИФК» и нужно было показать, что он такой же, как и было до. Со своими изумительными пасами, финтами. Ему в марте 36 исполнится, но сейчас он в суперформе. Я сам играл до 41 года в вышке Финляндии. Думаю, структура тела у Ромки даже лучше.
— Есть ли шанс, что он в Россию вернется в Россию, если будет предложение?
— Не думаю. Он больше видит себя в Финляндии, Европе, Азии. Но надо понимать, что вопрос с семьей все равно остается. Если какой-то вариант появится, важно, чтобы он был рядом, чтобы не было проблем с визами для семьи и так далее.
— Во время срыва переподписания контракта со «Спартаком» говорилось о проблемах с суставами у Романа. Как сейчас?
— Мы тоже думали, что проблема в суставах. Но она была в другом — когда ее вылечили, ушла проблема с суставами. Потом уже узнали, что так бывает.
Сейчас вообще никаких сложностей с этим. Помните, он в «Ростове» не ездил на искусственные поля, потому что боль в суставах обострялась. А сейчас он на искусственных лупасится, тренируется и вообще все. Ничего нет, ни болей, ничего. Даже не обращает внимание на это.
— Коронавирус сильно на него повлиял? Он перенес болезнь в тяжелой форме.
— Да, жестко переболел. Все симптомы были — температура, потеря обоняния. Это сильно на легкие влияет. Ромка всегда славился тем, что мог носиться на высоком пульсе, не останавливаясь. А тут только пульс поднимался, легкие начинали болеть. Непонятно, что это было.
Но сейчас он восстановился, и близко нет никаких проблем. Сборная Финляндии? Никогда не говори никогда. Но мы на эту тему пока не общались.
— Что Еременко говорил о Карпине — как о тренере и человеке?
— Только позитив, топ-тренер. Никаких проблем с Георгиевичем у Ромки не было. По-человечески он часто сравнивал нас с Карпиным: «Вы так похожи. В одном направлении смотрите на футбол». В плане эмоций, требований, психологического подхода.
— Карпин часто шутит над игроками. Это норм воспринималось?
— Роман воспитан в футбольной среде, все как положено: главный тренер — главный. Он сказал — я делаю, тема закрыта. Если тренер бросил шутку, значит так нужно — и по-другому быть не может.
— У вас был большой разговор с сыном о дисквалификации? Насколько он тяжело это переживал?
— Жестко переживал, но семья, родные были рядом. Как и положено. Ничего чудодейственного — все как и должно быть. Очень рады, что он справился. Но зная его характер, вообще не сомневался в этом. Он оптимист, сильный внутри.
— Не считаете, что слишком строгая дисквалификация — все-таки человек оступился, а не целенаправленно хотел улучшить результаты?
— Повторюсь, мы семья. В какую бы яму не угодили мои дети, мы все — я, жена, все — будем там. Оступился — бывает. Получил наказание, отслужил и оставил сзади. Все очень просто. Точнее, переживалось это непросто, но само решение было понятным: получил — отслужи. А мы были рядом.
— С ЦСКА удалось убрать недопонимание? Кажется, в клубе не все поняли переход Романа в «Спартак».
— Вообще недопонимания никакого не было. Реплики в СМИ — это больше эмоциональная реакция. Ничего серьезного, никакого осадка это не оставило. Рома — отходчивый парень. Он смотреть на сейчас и на будущее. Никаких обид на ЦСКА нет.
Старший сын строит академию в Гамбии, младший набирает форму после крестов, а сам отец работает в Эстонии
— Старший сын — Алексей — работает селекционером, часто ездит в Африку. Как у него дела?
— Говорю ему: «Леш, ты уникальный. Всю Африку объездил. Как будет время — пиши книгу». Сейчас он строит академию в Гамбии. Чтобы уже не работать на кого-то, а собирать игроков из разных стран Африки (и Гамбии, конечно), а потом уже приглашать клубы, скаутов посмотреть на ребят.
— Почему у младшего — Сергея Еременко — не пошло в России? Был на просмотре в «Спартаке», потом ездил в «Оренбург».
— У каждого тренера свое виденье игрока. Как я тут отвечу? Леша — это один игрок, художник. Рома — и художник, и работяга. Серега — очень умный игрок, грамотный тактически. Может, пока не такой создатель как Рома, но это пока.
У Сереги травма крестов была, пропустил немного. Но это бывает. Разберемся, поможем.
— Что думаете о бане сборной России?
— Понятно, что это несправедливое решение. Спорт должен быть вне политики. Меня этому всегда учили, я рос с этим. Спорт объединяющая сила, а его сейчас политизируют. Не понимаю этого.
— Вы сейчас работает в команде «Нарва-Транс». Эстонский футбол — это что сейчас? Как с посещаемостью?
— Как и везде — есть 3-4 команды, которые могут позволить себе покупать качественных игроков и разыгрывать чемпионат. Дальше идет группа, где есть какие-то деньги, но меньше. А потом — безденежье. «Нарва» в средней группе.
В плане посещаемости — все печально. Очень. Сколько человек ходит? Даже не знаю, как сказать. Одно слово — печально. Может, коронавирус повлиял, не знаю.
— В чем для вас кайф тренировать?
— Видеть, как игроки, понимая тебя, меняются на поле. Как меняется их менталитет, как они начинают обращать внимание на мелкие детали — качество паса, открывания. Когда ты видишь, что игрок, прогрессируя и прибавляя, сам начинает кайфовать от этого. И не важно, сколько лет игроку — 16 или 37. Как это все отражается на команде, помогает ей.
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
- Отец Романа Еременко: «Интерес к сыну из России? Ничего нет. Он и сам особо не интересуется этим»
