«После 24 февраля тренер спрашивал: «Когда поедем в Киев?» Уехать из России из-за проблем с ростом и получить шанс в Испании
А затем дойти до профессионального контракта с «Црвеной Звездой». История российского вратаря Ильи Гучмазова. А затем дойти до профессионального контракта с «Црвеной Звездой». История российского вратаря Ильи Гучмазова.
В детстве вратарь Илья Гучмазов регулярно слышал от тренеров в России: «Ты слишком маленький, мы не можем тебя взять». В 14 его рост был 160 см — и это закрывало дорогу в топ-академии. Тогда отец предложил Илье рвануть на просмотр в Испанию. Гучмазов понравился тренерам — и стал заниматься в системе «Эспаньола».
За 4 года в Испании Илья выучил испанский и каталонский, закончил обычную школу и даже поступил в местный ВУЗ. Параллельно выступал за различные детские команды второй лиги Каталонии. В 18 парня пригласили в топовую академию Восточной Европы — «Црвену Звезду». Позже он подписал там свой первый профессиональный контракт и даже тренировался с основой.
Сейчас 21-летний голкипер пробивается в чемпионате Боснии. Но на фоне последних событий в мире начались проблемы с получением рабочей визы. Мы поговорили об этом и многом другом:
Главное:
- Как в Видном зимой бегали вокруг стадиона вместо футбола — никто не чистил поле от снега
- Отказы от «Спартака» и «Чертаново» из-за роста. Пришлось сдавать тест на биологический возраст
- В 12 лет Илья ездил на дополнительные тренировки в Москву, где пересекся уже со взрослым Луневым
- Переезд в Испанию: даже защитники поражали техникой, в 15 минутах вокруг дома 6-7 стадионов и секций, никто не смотрит на рост
- Про обычную школу в Испании: почти нет оценок, учителя — друзья (все друг друга называют просто по имени)
- В 18 лет попал в «Црвену»: тренировки с основной, запомнилось, что в Сербии очень любят русских и часто вспоминают Ельцина и Путина в разговоре
- Особенности футбола в Боснии: зарплаты до 5000 евро, после 24 февраля отношение не поменялось, но появились подколки и шутки, а также проблемы с рабочей визой
- Илья знает пять языков и сдержанно поддерживает «Спартак»
Путь в России: зимой бегали вокруг стадиона (нечем было чистить поле), отказы от «Спартака» и «Чертаново» из-за роста и тренировки с Луневым, которого тогда все списали
— Сначала ты попал в мини-футбол. Как так вышло?
— В Видном не было футбольной школы — единственный в городе стадион находился на реконструкции. Поэтому в 7 лет пошел в мини-футбол, а через год, когда создалась футбольная команда, все ребята сразу перешли туда, а секция мини-футбола закрылась.
Когда мы были совсем маленькими, зимой в Видном почти не тренировались, в основном только бегали. Поле не чистили, а манежа не было. Может, только пару игровых тренировок было в неделю, когда снег укатывали. А так бегали вокруг стадиона.
Когда стал постарше — в 13-14 лет, один из тренеров привозил свой снегоход, уплотнял снег, плюс мы лопатами расчищали. Появилось еще маленькое поле (на нем некоторые ребята могли от ворот до ворот добить). Его было проще убирать, на нем иногда тренировались.
— В России ты ездил на просмотры в «Спартак» и «Чертаново». Из-за чего не прошел?
— В «Спартаке» был на просмотре лет в 12. Вроде понравился по вратарским качествам, но им не понравился мой рост. В «Чертаново» пригласили в 14. Там еще обиднее было: я видел, что по меньшей мере не слабее других. Но после тренировки к отцу подошел тренер и сказал: «Мальчик, конечно, хороший, но маленький. Вдруг он не вырастет? А мы рисковать не можем». Я рядом стоял, всё слышал.
— Какой у тебя тогда был рост?
— В 14 лет — 160 см. В школе на физкультуре был второй с конца по росту среди мальчиков. Как раз в это же время академия «Локомотива» объявила, что приглашает вратарей 2001 года на просмотр. С припиской: «Кандидаты с ростом меньше 185 см к просмотру допущены не будут». Не поехал из-за этого. Сейчас у меня рост 189 см, кстати.
— Сильно переживал из-за роста?
— Не загонялся. Просто нервничал, что не могу допрыгнуть до перекладины — и мне много голов на тренировках залетало над головой. Не понимал тогда, что если не вырасту — то не стану вратарём.
— Из-за проблем с ростом ты сдавал тест на биологический возраст. Что показал?
— Папа захотел сдать, чтобы посмотреть, вырасту ли я. Поехали — и сделали. Это было в 12-13 лет. Результаты показали, что у меня организм как у родившегося в 2003 году (то есть биологически я был на два года младше, чем по паспорту). Врачи сказали, что рано или поздно догоню сверстников.
— В Англии такие тесты давно — норма. Например, Фоден из «Сити», который старше тебя на год, после такого теста переводился в команду помладше, чтобы окрепнуть и потом вернуться обратно.
— А я тогда даже не знал, что такие тесты существуют.
— В 12 лет ты ездил в Москву на дополнительные тренировки, где работал вместе со взрослым Луневым. Он тогда думал завершить карьеру из-за кредитов в банке. Как так вышло?
— Отец искал специалиста для индивидуальных тренировок. Нашел Дмитрия Валентиновича Гуленкова (первый тренер Лунева. — «Матч ТВ»). Он не набирал малышей, но отец после недели просмотра уговорил его. В группе я был самым маленьким, остальные ребята — это 18-20-летние вратари с опытом во взрослом футболе. Это очень многое мне дало — вратарскую базу, координацию, прыгучесть.
Запомнилось, что на одной из тренировок, когда мы с Луневым делали упражнение в паре, тренер подошел и сказал про меня: «Луня, представь, когда-нибудь увидим его против Бразилии за сборную России».
Оказалось, что мы Луню увидели в сборной. Хотя в него тогда никто не верил — он сам рассказывал. После одной ошибки его убрали из «Торпедо», но он смог это все перебороть.
Ради шанса в академии Испании мама отказалась от карьеры судьи. Главные отличия в академиях — там никто не смотрит на рост, зато даже у защитников невероятная техника. А еще — огромное количество секций (с Видным сравнивать грустно)
— В 14 ты поехал на платный просмотр в систему «Эспаньола». Зачем?
— Из-за проблем с ростом возникла мысль попробовать себя в другой стране. Было ясно, что попасть в топ-академию в Москве мне не светит. Через знакомых нашли возможность приехать на просмотр в Испанию.
Там я вроде понравился. И остался. Тогда правила ФИФА в отношении молодых игроков были не такие строгие, и меня заявили без особых проблем. Это уже потом всё на много сложней стало. Маме пришлось бросить работу и переехать ко мне в Испанию (по новым правилам ФИФА, ребенок не мог переезжать без родителей в другую страну до 18 лет. — «Матч ТВ»). Мы стали снимать квартиру.
— Дорого?
— Отец всегда говорил нам, что не очень. Не знаю, правда или нет. Но деньги у нас всегда были — на какие-то базовые вещи и дополнительные расходы. Например, оплачивать индивидуальные тренировки, инвентарь.
Отец зарабатывал тем, что делал зимние световые украшения в Москве. Мама оставила работу помощника судьи. Причем, по истечению какого-то времени она должна была стать судьей, но уехала со мной в Испанию. А там так получается, что все эти годы, которые она училась на судью, при прекращении практики сгорают. Если бы она решила снова пойти по этому пути, пришлось бы начинать все заново.
— Какие главные отличия в молодежном футболе в Испании от России?
— В Испании меньше смотрят на антропометрические параметры. В 17 лет в моей команде выше 180 были только я и три защитника. А веь мы играли во второй по силе лиге Каталонии. То есть уровень был хорошим.
Зато техника у всех — просто невероятная. Наш центральный защитник спокойно каждую игру выходил из обороны на дриблинге. Да даже вратари не боялись обводить прямо в своей штрафной. В России считалось, что я неплохо ногами играю. Но когда приехал в Испанию, понял, что на самом деле вообще не умею. Звоню отцу: «Здесь вратари владеют мячом лучше, чем у нас полевые». Шутка, конечно, но в каждой шутке, как говорится.
Мне повезло отобраться во вратарскую академию к одному из лучших тренеров Каталонии — Альфредо Родригесу. Он мне сразу сказал: «Если у тебя не будут одинаково хороши обе ноги, то о большом футболе можешь и не мечтать». А у меня левая была никакая. Ну рецепт простой: полтора часа в день, семь дней в неделю работал с мячиком у стенки. Сейчас вроде получше.
— Ты рассказывал, что команды в Испании сдвоенные (занимаются сразу два возраста вместе). Зачем так?
— Наверное, так легче привыкать к тому, что во взрослом футболе у всех разный возраст. Последние года перед выпуском вообще строенные, то есть играли, например, 1999-й, 2000-й и 2001-й года вместе. Когда ещё в молодом возрасте занимаешься с людьми на два года старше, взрослые игроки не кажутся такими страшными и мастеровитыми.
— Ты удивлялся количеству футбольных секций в Испании: около твоего дома в радиусе 15 минут на автобусе — 6-7 команд со своими полями. Поражал масштаб?
— Скорее, поражало то, что поля почти всегда были заполнены. Вход на некоторые не запрещен, если не идёт тренировка, и дети просто приходили и играли. В выходные болельщики вообще могли проводить весь день на стадионах. Пожилые люди из соседних домов брали кофе и приходили болеть за местную команду.
— Есть еще примеры того, насколько Испания — футбольная страна?
— В Москве 40 футбольных клубов, в Каталонии — 400. В Москве на один возраст четыре лиги по 10 команд. В Барселоне — сложно даже сосчитать: в первой лиге 16 команд, во второй — четыре группы по 16, в третьей и четвёртой — 16 групп по 16 команд. В моем классе почти все играли за школьную команду по футзалу и при этом ещё занимались футболом, баскетболом или регби. В «Сант-Андреу», где тогда тренировался, было 12 команд 13-14-летних детей.
— Просто для сравнения: в Видном больше ста тысяч населения, а сколько там футбольных школ?
— Одна — на один стадион, который стоит на краю города и до которого многим на автобусе, а потом ещё и пешком. Добираться не близко.
В мое время в Видном много ребят играло на «коробках» во дворах. Если были бы поля и команды вокруг, возможно, они бы все в секциях занимались, тренировались.
Гучмазов учился в обычной школе Испании: там почти нет оценок, учителя — друзья детей (принято называть учителей просто по имени), сложнее всего было сдавать испанский и каталанский
— В Испании ты учился в обычной школе. Чем она отличалась от российской?
— Там есть перерыв днем — с часу до трех. Такая сиеста. То есть в 9-10 начало учебы, потом перерыв, а с трех до пяти — последние два урока.
В Испании в школе почти нет оценок. Раз в месяц есть тесты, но они больше для понимания того, как ты идешь по темам, насколько ты готов к триместровым экзаменам. Почти нет домашних заданий, все делали в классе.
Думаю, такая система сильно снижает давление на ребенка. В России почти на каждом уроке выставляют оценки. Естественно, родители хотят, чтобы баллы были самые высокие. Но не у всех это получится — из-за этого дома на ребенка будет дополнительное давление. Все по-разному на него реагируют.
Запомнилось еще, что вместо уроков ИЗО нас часто возили на какие-то выставки, экскурсии. То есть не просто рисовали, а много обсуждали искусство.
— Как быстро выучил испанский?
— Начал учить его ещё перед поездкой, мог изъяснять о каких-то базовых вещах. Но когда приехал в «Эспаньол», узнал, что в Барселоне говорят в основном на каталанском, а испанский используют мало. Пришлось учить и его тоже. Наверное, к концу второго года в Испании уже не испытывал проблем с языками.
— Ты даже в ВУЗ поступил.
— На инженерную специальность. Это был не полноценный ВУЗ, как в России, где нужно учиться 5 лет. Это что-то среднее между высшей школой и университетом. Учишься два года, получаешь звание бакалавра, а потом еще нужно отучиться три года в университете.
Самым сложным было сдать языки — испанский и каталанский. У меня была неплохая разговорная речь, но в ней незаметны орфографические ошибки. А в письменных тестах — заметны. Плюс у них там изучение языка объединено с литературой. Нужно быть не только грамотным, но и обсуждать прочитанные произведения.
В итоге пересдавал экзамены летом, сдал только испанский. Но с одним незачетом переводили на второй курс.
— Чем вообще запомнилась Испания за 4 года?
— Отношением людей друг к другу. Учителя — друзья учеников, с которыми всегда можно поговорить и не только на школьные темы. Тренеры — часть команды, понимающие игроков и пытающиеся максимально дать поиграть всем, даже если под угрозой окажется результат.
— Это сильно отличается от России? У нас учитель и тренер — это обычно тот, с кем нельзя спорить. Не друг, а начальник.
— Да, отличается. Не знаю, может такое поведение характерно именно для Испании. Потому что, например, они не используют отчества в общении. Ты обращаешься к учителям не мистер или мисс, а просто — по имени. В России нужно по имени отчеству, а так обращаются обычно к тому, кто выше тебя по статусу. Испанская система мне ближе — она раскрепощает, нет такого давления, обучение проходить проще.
— Такая система больше тренирует критическое мышление? Ты не обязан принимать на веру все, что скажет учитель.
— Мне кажется, да. На бакалавриате, например, у нас на некоторых уроках разбивали учеников на группы и предлагать обсуждать пройденную тему, дискутировать. Причем, учителя вообще не говорили, как они думают. Просто слушали нас.
В 18 попал в академию «Црвены Звезды» и дошел до контракта и тренировок с основой. В Сербии много вспоминают Ельцина с Путиным и очень любят русских
— В 18 ты попал в академию «Црвены Звезды». Как?
— Поехал в их летний лагерь на Златиборе. Через три месяца меня пригласили потренироваться с их командой 2001 года рождения, потом позвали на сборы в Словению… И ещё через год я перешёл окончательно. Было приглашение от испанского клуба топ-лиги Каталонии, но сделал выбор в пользу «Црвены».
До этого в основном в небольших клубах играл, а тут попал в топ-академию. Половина команды по сборным играет. Тренеров в команде не один-два, а больше. История клуба, традиции, титулы. Всё это впечатлило, конечно.
Удивило, сколько игроков молодёжи «Црвены Звёзды» начинали именно в этом клубе. Единицы. Почти все играли в своих городах, вроде Вршаца или Смедерево до 13-14 лет, а уже потом переходили в «Звезду». Наверное, у всех топ-академий мира такая же ситуация.
— Футбол в Сербии очень популярен. Ощутил на себе?
— Когда мы ездили на сборы и ходили по городу в форме «Звезды», то многие просили сфотографироваться. А ведь мы всего лишь молодёжная команда. В такси часто спрашивают, за кого болеешь. Во многих кафе присутствует футбольная атрибутика. Там любой спорт очень популярен. Неслучайно маленькая Сербия имеет отличные результаты не только в футболе, но и в баскетболе, волейболе, водном поло и так далее.
— У «Црвены» и «Партизана» — одно из самых жестких дерби в Европе. Слышал какие-то мощные истории?
— У меня был случай, когда таксист оказался фанатом «Партизана». Но ничего страшного не случилось. Обычно говорили: «Жаль, что ты не в «Партизане». И потом рассказывали свои истории, как они пересекались с кем-то из любимой команды.
Еще видел видео масштабной драки перед дерби 2020 года. Около 100 человек, которых разгоняла полиция. Вообще в дни дерби в городе особая атмосфера, это сразу чувствуется. Правда, в молодежном футболе такого нет — многие игроки спокойно переходят из «Партизана» в «Звезду» или обратно.
— В Сербии очень любят русских. Есть особенные случаи?
— Когда узнают, что ты русский — обязательно расскажут историю о том, как сами были в России или что кто-то из родных живёт там. Любят слушать о том, что происходит сейчас в России и как изменилась страна. Многие хотят побывать в Москве.
— Самый запоминающийся разговор в Сербии про Россию?
— Было много разговоров про Ельцина, про времена распада Югославии. Сербы говорили: «Жаль, что вы нам тогда не помогли [в конфликте с НАТО]». Еще много очень хороших слов говорят о Путине, как о президенте. Были такие фразы: «Если бы в 90-е Путин был президентом, то все было бы по-другому [в истории распада Югославии].
— В Сербии 9 из 10 так скажут?
— Даже, наверное, 10 из 10. Особенно, если человек взрослый и застал времена Югославии. Молодежь более нейтральна. Хотя и среди них много тех, кто говорит о России только хорошее. Не знаю, может это им родители такое мнение передали.
— Много портретов Путина в Белграде?
— Видел около десятка граффити с Путиным. Ну и еще около 50 — с сербскими и российскими флагами.
— Кто-то из тех, с кем ты играл вместе, добрался до основы «Црвены»?
— Миятович на прошлой неделе получил девятый номер в клубе и впервые вышел за основную команду. Вратарь Маринкович часто привлекается к тренировкам. Нападающий Мустафа почти в каждом матче в протоколе. Некоторые миновали «Звезду» и сразу уехали в иностранные команды. Нападающий Кахвич — в «Маккаби». Мой хороший приятель вратарь Огнен Лукич — в этом году из «Крагуеваца» во французский «Реймс» перешел.
— Ты заключил профессиональный контракт с «Црвеной» и тоже тренировался с основой. Там уже был Деян Станкович тогда?
— Был. Но он в тренировочном процессе не участвовал — сидел на трибуне и смотрел, что-то записывал. А занятия вели помощники. Станкович мог только иногда окликнуть кого-то, сказать несколько фраз.
Мне особенно запомнилась первая тренировка, когда команда утром вернулась из Албании, где играли матч отбора в ЛЧ с «Тираной» (победили 1:0. — «Матч ТВ»). Спрашивал, как их встретили албанцы. Мне сказали, что все прошло нормально.
— В какой-то момент почувствовал, что в «Црвене» на тебя меньше рассчитывают?
— На второй год в «Графичаре» (это фарм-клуб «Црвены». — «Матч ТВ»). Играл в основном вратарь, которого спускали из взрослой команды. Нам с Огненом Лукичем давали совсем мало практики. В итоге мы оба уехали. Для вратаря в моем возрасте главное играть, а не на лавке сидеть, пусть даже и в крутом клубе.
Особенности футбола в Боснии: зарплаты не больше 5000 евро, Гучмазов играет в мусульманском городе (конфликтов нет, но от болельщиков-христиан иногда достается), на Балканах фанатеют от ставок
— Как ты оказался в клубе «Звезда 09» в чемпионате Боснии?
— Главный тренер вратарей «Црвены» Боян Йоргачевич (он сам бывший вратарь, играл в сборной Сербии, в «Брюгге», выигрывал Кубок Бельгии) очень серьёзно был заинтересован во мне. Говорил, что я отлично тренируюсь и могу стать вратарем хорошего уровня, но по независящим от меня причинам не имею возможности играть. Он сам нашёл для меня вариант в Боснии и даже порекомендовал клубу, за что я безмерно ему благодарен. В Европе у меня до сих пор нет агента, поэтому такая помощь очень важна.
— А в России есть агент?
— Есть, но он не вмешивается в командные дела, пока я в Боснии. Говорит, что пока могу играть за границей, лучше оставаться тут. Здесь для развития больше возможностей. Из России в Европу в последние годы мало людей переходило, а из Балкан даже в топ-лиги — постоянно. Когда совсем не будет вариантов, он сможет что-нибудь найти в России.
— Из России были предложения?
— В прошлом году летом ездил на просмотр в «Олимп-Долгопрудный», когда к ним много ребят из «Чертаново» пришло. После просмотра сказали, что я хороший вратарь и могу остаться, но играть у них не буду — максимум третий или четвертый номер на позиции. Потому что есть Илья Абаев, капитан команды, Стас Черчесов (сын бывшего главного тренера сборной России. — «Матч ТВ») — второй номер, и еще один молодой вратарь. Решил уехать в Боснию.
— Сейчас ты в клубе первой лиги «Подринье». Как туда попал?
— Первую половину сезона был в команде «Звезда 09», но там не получил шанс сыграть. Только несколько товарищеский игр, в которых не пропускал голов. Во второй половине сезона меня отдали в аренду в соседнюю команду «Подринье».
Они были в глубочайшей зоне вылета — с 10-ю очками после 18 игр и с отставанием в восемь очков от зоны спасения. Но в итоге мы смогли остаться. Второй круг закончили на шестом месте из 16 в лиге по пропущенным мячам. Даже вратарь «Звезды 09», которая заняла в таблице четвертое место, пропустил больше. Мне предложили продлить контракт. Был вариант с возвращением в Сербию, но я решил остаться.
— Как тебе второй дивизион Боснии по условиям?
— Многие команды нашей лиги тренируются на тех же полях, где и играют. Из-за этого на некоторых матчах довольно тяжёлые условия. Стадионы тоже не роскошь. Боюсь, многие русские игроки первой-второй лиги, привыкшие к комфорту, сбегут отсюда в ужасе. Зато на каждый наш домашний матч приходит от 500 болельщиков и больше. При том, что в городе Янья живет меньше 10 000 жителей.
В команде играют и мусульмане, и православные, но атмосфера отличная. Клуб финансирует напрямую городской управой, и все в городе друг друга знают. Однажды я шёл по улице и слышал, как какой-то пожилой болельщики выговаривал президенту нашего клуба за плохие результаты и советовал, как надо изменить игру.
— Какие средние зарплаты в Боснии?
— В первой лиге (это как наша ФНЛ) от 100 до 500 евро. В премьер-лиге некоторые игроки «Бораца» из Баня-Луки, который занял 3 место, получают до 5000 евро.
— Город Янья, где ты играешь, — мусульманский город в сербской части Боснии. Не сталкивался с межнациональными конфликтами?
— В городе, наверное, 90 процентов мусульман. У христиан в команде вообще никаких проблем нет, да и в городе такого не замечал. Именно на религиозной почве. Но на матчах болельщики соперника очень часто оскорбляет игроков-мусульман.
В Боснии первая лига разделена на две группы: в одной играют в основном боснийские команды (это мусульманская часть страны), а в другой — клубы из Республики Сербской (это восточная часть Боснии). Наша команда территориально попала именно в восточную группу. Поэтому с трибун игрокам порой достается.
Сам живу в небольшом городке Биелина, который рядом с Яньей, где базируется команда. Для понимания, насколько он небольшой: от одного конца города до другого могу проехать на велосипеде за 20-25 минут. Столица Сараево — совсем другой уровень. Это прям мегаполис.
— Что делать, кроме футбола, в таком маленьком городке?
— У сербов и боснийцев есть такое понятия — увидеться и попить кофе. Но этот кофе у них растягивается на часы. Обычно мы выбираемся в какое-нибудь кафе, а потом идем смотреть футбол. Тут его показывают в букмекерских конторах. Их прям очень много.
— Журналисты не могут сфотографировать игроков в конторах и устроить потом провокацию?
— Не знаю, но в Сербии, например, вообще все ставят. От молодых ребят до совсем пожилых. Часто видел людей в возрасте, которые целый день могли сидеть в букмекерской конторе, пить кофе, смотреть футбол и делать ставки. Даже в командах это постоянно обсуждают, какие коэффициенты и так далее. В России такого нет, а здесь просто так принято. Это часть культуры, можно сказать. Хотя сам я не любитель этого.
Жизнь после 24 февраля в Боснии: в команде стали больше подкалывать, хотя отношение не изменилось. Но есть проблемы с рабочей визой — не выдают уже три месяца
— Многие российские футболисты после 24 февраля вынуждены были уехать из европейских клубов (например, из Польши, Чехии), потому что на них было политическое давление. Как на тебя все эти события повлияли?
— В команде — никак. У некоторых просто появились новые поводы для подколок и шуток. Каких? Тренер вратарей в одном из клубов, где я был, постоянно меня спрашивал: «Когда мы с тобой поедем в Киев?». Но на самом деле он хорошо относится к России. И в команде ко мне никак не поменялось отношение. Даже те люди, с которыми я недавно познакомился — уже летом, совершенно нормально со мной общаются.
— Что в команде думают о том, что происходит в мире?
— В основном все жалуются на то, что цены поднялись. Особенно на бензин — в два раза. На остальное выросли процентов на 40.
— По тебе сильно ударил рост цен?
— В Боснии, если сравнивать с Россией, все очень дешево, поэтому подорожание не так сильно сказалось. Я снимаю квартиру за 150 евро, и на оставшиеся 200-300 евро здесь совсем не сложно прожить месяц. А история с бензином меня не затронула, потому что не вожу машину.
Опасаются ли в Боснии проблем с поставкой газа зимой? У многих есть электрические обогреватели и плиты. Скорее всего, это не будет проблемой. Не слышал переживаний по этому поводу.
— В этом сезоне ты не попадал в заявку «Подринье». Что случилось?
— Контракт мы продлили сразу, но мне не могут сделать разрешение на работу, без которого невозможно играть. В клубе говорят, что у них довольно бедная команда, и есть долги перед футбольным союзом Боснии. Из-за этого они не могут регистрировать иностранных футболистов.
На прошлый сезон регистрацию получил в другой команде, у них долгов перед федерацией не было. Тогда вообще разрешение сделали за три недели, сейчас ждем уже три месяца. Думаю, тут влияет политика. Впрочем, отказа пока мне тоже не прислали. Продолжаю работать с командой.
— Есть интерес от команд из высшей лиги Боснии?
— Какие-то слухи есть, этот вариант тоже не исключен.
— Какой план сейчас?
— Обсуждал это с отцом. Возвращаться в Россию, чтобы играть в футбол, особого смысла сейчас нет. Неизвестно, сколько не будет европейский соревнований, что вообще с футболом будет в стране через несколько лет. Поэтому пока планирую, если не получу документы в Боснии, попробовать в других лигах на Балканах — в Сербии, Словении, Хорватии.
Боязно, что в любой день могут закрыть границы, и я не смогу вернуться в Боснию. Например, если мне с января дадут визу, а я не смогу выехать из страны, это будет обидно.
Гучмазов знает 5 языков (не считая русского), поддерживает «Спартак» и хочет бороться за шанс в футболе именно в Европе
— Какие еще языки знаешь, кроме испанского и каталонского?
— Английский начал учить еще в Видном. Сейчас выучил сербский и боснийский, который совсем немного отличается от сербского. В академии «Црвены» выучил сербский очень быстро — за три месяца и без учителей. Просто слушал, что говорят и запоминал. Потом некоторые правила посмотрел в интернете — как образуются предложения, порядок слов, времена и окончания.
— Твой отец — многолетний активный фанат «Спартака». Тоже фанатеешь по «Спартаку»?
— Скорее просто, поддерживаю. Близка к сердцу эта команда, но в последнее время от былого «Спартака» остаётся все меньше и меньше.
Папа показывал мне некоторые старые игры команды 90-х и 00-х. Сейчас клуб совсем другой. Дело даже не в игре. Тогда делали ставку на молодых воспитанников академии, а теперь «Спартак» потихоньку превращается в тот же «Зенит», который пытается скупить всех лучших и перемешать их на поле, чтобы достичь результата.
— Ты как-то говорил, что поехал бы лучше играть в Чехию и Бельгию, чем в Россию. Почему?
— Если поеду в Россию, то, скорее всего, там и останусь играть на всю жизнь, без шанса заиграть в топ-лигах Европы. Пока будет хоть маленький шанс играть заграницей — останусь там, независимо от страны и условий.
— Какая у тебя мечта в карьере?
— Не мечта, а цель, скорее. Чтобы, когда закончил карьеру (не знаю, когда это будет — в ближайшем будущем или через 20 лет), смог бы себе сказать, что я сделал все, что было в моих силах. Достиг своего максимума. Думаю не о каком-то клубе или сборной, а именно об этом.
- «Защищал Россию в интервью. Мне отвечали: «Ты просто тупой футболист». Яркий хорват из «Динамо» и «Локо» теперь агент
- «Больше всех впечатлили Зырянов и Зиньковский». Интервью самого прогрессирующего арбитра России
- «Если кто-то скажет, что я профнепригоден, вряд ли повешусь на люстре». Судья Иванов — о хейте Заремы и Слуцкого и покупке «Нивы»
