«В Африке даже таможенник продает игроков». Как из любительской команды России попасть в Лигу чемпионов и играть против «Баварии»
Рассказывает менеджер, привозивший Олусегуна в «Краснодар» и создавший топовый любительский проект в России. Рассказывает менеджер, привозивший Олусегуна в «Краснодар» и создавший топовый любительский проект в России.
Тигран Мкртчян играл в сборной Армении по мини-футболу, но в 20 лет завершил карьеру, так как не видел развития. Спустя два года он начал работать агентом. Первый трансфер — переход Мовсисяна в «Краснодар».
Спустя восемь лет Мкртчян ушел в менеджеры и создал крутой проект: находит талантливых африканцев, привозит их на учебу в российские вузы, а затем отправляет в профессиональные команды. Самый яркий пример — 19-летний Самсон Тиджани, который из любительской команды России попал в австрийский «Зальцбург» и играл против Баварии в Лиге чемпионов.
Тройка африканцев из «Краснодара» (в том числе Олусегун, сделавший дубль с «Локо») тоже прошли через этот проект. Мы поговорили с Тиграном об этом и многом другом.
В 22 года стал агентом: привел в «Краснодар» Мовсисяна, Куасси и Олусегуна. Российский рынок удивляет нелогичностью
— Вы участвовали в трансфере Мовсисяна в «Краснодар» в 2011-м. Как это было?
— На тот момент я только недавно закончил играть, переехал жить из Армении в Россию и думал: «Что я еще могу делать в футболе?» Мне было 22 года. По сути, я даже не был агентом. Просто помогал армянским клубам с переходами африканских футболистов. Потому что общался с человеком, который хорошо знаком с этим рынком, Давидом Абраамяном.
«Краснодар» тогда играл в первой лиге — и я предложил им футболистов, кого знал по Армении. Одним из таких был Роберт Арзуманян, он выступал в датском «Рандерсе», где как раз играл и Мовсисян. При разговоре выяснилось, что «Краснодару» очень интересен Юра. Познакомился с ним через Арзуманяна, и начали переговоры.
Когда понял, что трансфер реален, позвонил Давиду, который уже несколько лет работал в этой сфере. Посчитал, так будет проще. Мы поделили фронт работы на две части: Давид занимался переговорами между клубами, а я — между игроком и «Краснодаром». Сначала разница между запросами игрока и условиями клуба была огромной, но потом удалось договориться. Когда стало понятно, что «Краснодар» точно поднимается в РПЛ, трансфер состоялся.
— Какое впечатление произвел Галицкий?
— Как и на всех — очень хорошее. Был удивлен, насколько он вникает во все футбольные вопросы. Это сейчас всем понятно, но в то время было очень неожиданно. Галицкий детально понимал, как будет выглядеть клубная вертикаль, новый стадион, весь проект. Вижу, что почти все в итоге сбылось.
В общении он непростой человек — готов спорить на любые темы. У него очень большая база знаний футболистов в Южной Америке, Европе, России, в юношеском футболе. По любой теме он может рассказать больше, чем скаут, занимающийся этим [вопросом]. Как я понимаю, Галицкий многих игроков отсматривает лично.
— Затем в карьере Мовсисяна был «Спартак». Участвовали в этом переходе?
— Этот трансфер делал Валера Оганесян. Мы ему только помогали, знакомили с Юрой. Что Мовсисян рассказывал про Карпина? Только положительное. Его удивляла прямота Карпина во всех вопросах. Он любому мог все сказать прямо в лицо. Без всяких там финтов — типа через кого-то донести, намекнуть. Эта прямота нравилась игрокам. Даже если он жестко высказывался, все понимали, что все по факту.
— Кого еще привозили в Россию потом?
— Эдварда Кподо и Сержа Дебле — в «Химки». Маркоса Пиззелли — в «Краснодар» и «Кубань». Роберта Арзуманяна — в «Амкар». Он стал одним из ключевых игроков, когда команда спасалась от вылета. Ну, а самый важный мой трансфер — это, наверное, Эбуэ Куасси в «Краснодар».
— Куасси попал в молодежку «Краснодара», был доведен до основы, а затем выгодно продан в «Селтик».
— Мы нашли Эбуэ в маленькой академии в провинции Абиджана. Его команда даже не участвовала ни в каких чемпионатах. Устроили так, что Эбуэ приехал в Армению — на стажировку в клуб «Ширак». В 16 лет на тренировках он был одним из лучших в команде, которая боролась за высокие места в Армении.
Учитывая хорошие отношения с «Краснодаром», я обратился к ним: есть ли возможность для Эбуэ неделю потренироваться в клубе. Не стояла задача сделать трансфер, хотел просто посмотреть игрока на таком уровне. В «Краснодаре» пошли навстречу — и хотя изначально они были не настроены брать настолько молодых иностранцев, Эбуэ их заинтересовал. Позже он вернулся в Африку, иногда приезжал на стажировки, а когда исполнилось 18, с ним подписали пятилетний контракт.
Из Африки Эбуэ переходил за совсем небольшие деньги. А продали его в итоге через год «Селтику» за 3,5 млн евро.
— Почему так быстро продали?
— Думали, он как минимум еще на сезон останется в «Краснодаре», но футболист захотел уехать. В «Селтике» в то время играл Коло Туре (легенда сборной Кот-д’Ивуара. — «Матч ТВ»), через которого этот трансфер и проходил. Тренером был хорошо известный Роджерс. Плюс Шотландия — это отличная возможность продвинуться в АПЛ.
Эбуэ трудно адаптировался, получил тяжелую травму, но все-таки провел один хороший сезон. После чего его купил «Генк». Сейчас Эбуэ принадлежит «Генку».
— Какие особенности у российского рынка по сравнению с европейским?
— С крупным европейским рынком у меня опыта немного, но работал с клубами в Дании, Болгарии, Польше и в других лигах. Скажу так: российский рынок уступает в плане организованности и культуры даже небольшим европейским странам. Особенно в России не хватает целостности по селекционной работе.
Удивляет, что до сих пор во многих командах происходит такой сценарий: приходят какие-то функционеры со своим тренерским штабом и футболистами, играют неудачный сезон и вылетают в ФНЛ. При этом из ФНЛ поднимается команда, через какое-то время забирающая тех же самых функционеров, которые снова приводят тех же тренеров и игроков. Не понимаю логику: им понравилось, как те вылетели? Они хотят так же?
Для меня это проблемная точка, просто не понимаю этого. Многие команды ведь получают бюджетные деньги — и они, по идее, должны идти на развитие, а не на 30-летних опытных иностранцев, которых потом никогда никуда не устроишь, или опытных россиян, которые уже ни сборной, ни футболу не помогут. В итоге такие команды играют в отвратительный футбол и стараются не вылететь, чтобы в следующем году потратить из бюджета столько же денег.
Это в Европе клубы покрывают большую часть бюджета за счет продажи телеправ, участия в лиге и спонсоров, а в России такого нет. Поэтому вижу три направления, как можно у нас сделать футболом бизнесом. Первое: ты богатый частный клуб с амбициями, покупаешь хороших легионеров и всех лучших россиян. Тебе ничего не мешает выходить в еврокубки и удачно там играть.
Второе направление: все деньги тратятся на школу, на воспитанников, чтобы затем продавать их в хорошие команды России и Европы. А заработанные деньги — в бюджет на воспитание новых игроков. И каждый раз стараться делать этот цикл лучше. Ну, и третий вариант: когда нет инфраструктуры в академии и своих воспитанников, но есть хорошая селекция, например, в маленьких африканских странах, откуда будут браться 18-19-летние ребята с потенциалом. Чтобы их развивать и продавать.
Вот три сценария, чтобы футбол в России был бизнесом, приносил удовольствие и его можно было развивать. Пока вижу только первый вариант клубов — богатых. Остальные, к сожалению, просто тратят деньги непонятно куда и для чего. Ходят на них 2-3 тысячи человек. И постоянно возникает вопрос: «Для чего это все?»
Как из любительского клуба России отдать игрока в команды из Лиги чемпионов и МЛС. Олусегун — тоже продукт этого проекта
— В 2019-м вы создали проект «Виста» — привозите туда талантливых ребят из Африки, развиваете и продаете. Так, например, в «Краснодаре» оказался Олусегун. Как пришла идея?
— Идея появилась после трансфера Эбуэ. У нас была проблема: мы находили талантливых 16-17-летних футболистов [в Африке] и были вынуждены ждать до 18 лет [по правилам ФИФА], чтобы заключить контракт. Но в этом возрасте у них возникали проблемы с адаптацией, ментальностью. Потому что в Африке вообще нет никакого тренировочного процесса, нет дисциплины, инфраструктуры. А в профессиональных командах не могли давать много времени на адаптацию — все решают свои задачи, и тренеру нужны готовые футболисты.
Видя серьезный потенциал и одновременно с этим большие проблемы в тренировочном процессе у молодых африканских игроков, нам захотелось придумать какой-то буфер: чтобы футболисты из Африки проще адаптировались в европейском футболе. Для начала я поехал по вузам Краснодарского края, чтобы посмотреть, какое количество африканцев учится в регионе. Так началось сотрудничество с Кубанским государственным университетом (КубГУ), где было очень много африканцев.
Первое время мы создавали команду из местных ребят, потом уже решили использовать связи в Африке, чтобы находить там талантливых детей, у которых нет возможности получать образование и устроить свою жизнь. Их мы рекомендуем к зачислению в КубГУ. Первый год они все учат русский язык, а потом выбирают свою специальность. Параллельно с этим — тренируются и играют в футбол. Те, кто готов, отправляются в профессиональные клубы.
— Откуда такие контакты в африканском футболе?
— Есть несколько стран, откуда в основном едут игроки в сильные чемпионаты, — это Нигерия, Гана, Кот-д’Ивуар, Сенегал и Буркино-Фасо. Там у нас хорошие контакты. Особенно в Нигерии — даже на уровне правительства страны и спортивных руководителей.
Мой партнер по трансферу Мовсисяна в «Краснодар» — Давид Абраамян — плотно работал по Африке несколько лет. Но тогда это были контакты на уровне телефонных звонков. Спустя пару трансферов мы решили туда полететь, пообщаться с людьми на местах ближе. С каждой поездкой обрастали связями.
В Нигерии мы сотрудничаем с Поулом Омамомо Оджо. Это один из самых больших агентов страны, у него много известных игроков в Европе и есть контакты в различных регионах. В «Висте» он один из скаутов.
— За счет чего финансируется проект?
— Есть люди, которые заинтересовались нашей идеей, помогали в начале создавать проект. Также есть «Виста Джуниор» — это частная школа, где мы тренируем детей. Сам клуб «Виста» не может зарабатывать на футболистах — мы любительская команда. Ни с одним из игроков у нас нет профессиональных командных контрактов. Но когда они уже готовы к шансу в большом футболе, мы сопровождаем переход. Это позволяет зарабатывать деньги — и вкладывать дальше в проект.
— Как происходит скаутинг?
— В различных странах Африки у нас есть представители, которые получают от нас задание — провести предварительный скаутинг. По его итогам собираются несколько команд в определенной стране, затем на место прилетает наш скаутский отдел и в трех городах — условно, Нигерии — отбирает 15-16 лучших. Дальше в эту страну отправляюсь я с тренерским штабом «Висты». Собранная команда проводит товарищеский матч с клубом местной премьер-лиги, и лучших мы приглашаем учиться в Россию.
— Были случаи, когда у вас уводили игрока профессиональные клубы?
— После нашего недавнего скаутского сбора начался отбор на чемпионат мира в западной зоне Африки. И игрок сборной Кот-д’Ивуара (U-17) Диамонде Ян стал там одним из лучших. До этого отбора у нас была договоренность, что он приедет к нам — учиться и тренироваться, но после яркой игры он подписал [предварительный] контракт с испанским «Леганесом». Когда ему исполнится 18, он поедет в Испанию.
Конечно, если игрок становятся слишком заметным, пригласить его сложно. Но есть и удачные примеры. Про Олусегуна, Ндуку и Окоронкво, которые в «Краснодаре» сейчас, вы знаете. Также из «Висты» уходил в «Зальцбург» (причем в основной состав) Самсон Тиджани, который потом выходил на замену в 1/8 ЛЧ против «Баварии». [19-летний] Альгассим Ба сейчас в «Олимпиакосе» (2 матча за первую команду. — «Матч ТВ), [19-летний] нигериец Ибрагим Сануси — в «Монреале» из МЛС. Так что и кроме России у нас есть трансферы в известные команды.
— Тиджани, игравший против «Баварии» в ЛЧ, учился в КубГУ?
— Да, и тренировался с «Вистой». Нашел его «Зальцбург», вероятно, в сборной Нигерии до 17 лет, с которой он доходил до четвертьфинала ЧМ. Но какое-то время австрийцы просматривали Тиджани в «Висте» — у нас есть видео в «Инстате», а матчи показываются в прямом эфире и потом остаются в ютюбе. Кстати, в той же юношеской сборной был Олусегун.
— Африканцы не боятся ехать в Россию? Есть стереотип, что у нас тут расизм.
— За много лет работы с футболистами из Африки не слышал ни одного слова от них про расизм. Они с большой охотой едут в Россию, и в Геленджике, где мы базируемся, за 4 года работы академии не было ни одного случая расизма. Поэтому, думаю, это выдуманная история.
— Вы сказали, что «Ницца» делала хитрое предложение по поводу Олусегуна, когда он был в датском «Фремаде». Из-за этого трансфер во Францию не состоялся. В чем была хитрость?
— Они отправили запрос на просмотр Олусегуна, мы откликнулись, отправили футболиста в «Ниццу». Просмотр он прошел хорошо, и они сделали предложение, которое по сумме всех устраивало. Но они сделали предложение из своего фарм-клуба в Швейцарии.
В сделке большое значение имел процент от последующей продажи, но при таком сценарии это было совсем невыгодно. Потому что из фарм-клуба в «Ниццу» игрок перейдет за небольшую сумму — «Фремаду» оплатят маленький процент, и на этом все закончится.
— Окоронкво за 4 месяца до дебюта в РПЛ играл на первенстве Краснодарского края. Как вообще можно сделать такой скачок в уровне?
— У него очень сильные природные данные — быстрый, выносливый футболист. Мы неоднократно играли товарищеские матчи с молодежкой «Краснодара», уже тогда им интересовались. В какой-то момент клуб обратился по поводу трансфера, но у меня уже была договоренность с болгарским «Ботевом». Поэтому «Краснодар» общался с ними — сначала взял в аренду, а потом выкупил и Окоронкво, и Ндуку с Олусегуном.
Сейчас Окоронкво проходит реабилитацию после травмы — были проблемы с мышцами. Думаю, в течение пары недель он будет в общей группе. Ндука тоже много пропустил из-за травмы, а теперь набирает форму в «Краснодаре-2». Плюс периодически готовится с основой.
— В «Висте» почти нет россиян. Не видите смысла конкурировать с другими командами в условиях лимита?
— В прошлом году у нас играло 4-5 россиян — все перешил в разные команды: «Кайрат», «Енисей» (вторая команда) и так далее. В этом году русских двое, остальные африканцы.
Во-первых, в России не настолько много молодых игроков, готовых в будущем заиграть в большом футболе. Все они, как правило, уже занимаются в больших академиях. И менять «Краснодар», «Локо», ЦСКА, «Спартак», «Зенит» на «Висту» смысла нет.
В других академиях уровень игроков не особо удовлетворяет. Мало ребят, готовых играть на уровне тех африканцев, которых мы привозим.
Удивительные и страшные истории из Африки: безумно острая еда, люди с оружием в нейтральной зоне (где нет законов), потрясающая массовость в футболе (агентами работают даже таможенники в аэропорту)
— Самая удивительная страна в Африке, которую посетили?
— Если по уровню жизни, то очень понравился Кот-д’Ивуар. Центр Абиджана — это прям европейский город. Обратная история: Ниамей — столица Нигера. Это страна с последних мест по ВВП, дни там дались очень трудно. Нет нормальной еды, гостиницы высокого уровня (по местным меркам) — это как очень плохие гостиницы на окраинах маленьких городов России.
— Самое страшное, что видели в поездке по Африке?
— То, что за пределами больших городов. Как-то после просмотра в Лагосе нам нужно было в Ломе, это столица Того. Мы опоздали на самолет и решили ехать на такси. Увидели обратную сторону жизни в Африке. Около границы были люди, которые чем-то болели, видимо, но они вообще никому не были нужны. Никто не подходил, не помогал. Люди вроде шевелились, но будто бы загнили при этом. Ужасная картина, до сих пор тяжело это вспоминать.
Другой непростой случай произошел на границе Того и Ганы. Чтобы не стоять в пробке, мы решили ее проехать ночью. В 10 вечера подъехали к посту, зашли в нейтральную зону между странами, но оказалось, что именно в это время границы закрываются — до 6 утра. И мы не могли ни вернуться в Того, ни попасть в Гану.
В нейтральной зоне страшно: там ведь нет ни полиции, ни законов, никакой защиты. Еще ветер мощный, океан рядом. К нам подошел один человек и предложил помощь — за очень немаленькие деньги. Мы заплатили, он ушел и сказал, что скоро вернется. Но ожидаемо не вернулся. В итоге спали на асфальте — на одеяле, которое нам дал водитель одной из многочисленных фур, застрявших между границами.
— Людей с оружием встречали? Не из полиции.
— В нейтральной зоне между Нигерией и Бенином. Там на разных точках стоят люди с автоматами, подходят к тебе — и требуют денег за проход дальше. Не агрессивно, но настойчиво. А нам что делать, отдавали, сколько они просили, и шли дальше. Слава богу, просили они не очень много — где-то 500 рублей (если перевести на нашу валюту), где-то 1000. Таких мест, где тебя могут остановить, в нейтральной зоне 5-6.
— В бытовом плане что запомнилось?
— В основном проблемы только с едой. В Африке они все едят очень острым. Придешь, скажешь им: «Мне вот то же самое, что и вы едите, но только не острое». В итоге они приносят блюдо, которое очень тяжело есть, но для них это и правда не остро. Потому что если не предупреждать поваров, то тебе принесут то, что просто невозможно есть, — это такая боль будет.
— Почему в Африке столько талантов? Условий там особо-то нет.
— В Африке, кроме футбола, людям нечем заниматься, чтобы двигаться куда-то вперед в жизни. Поэтому там все занимаются футболом: играют с утра до вечера абсолютно на любых полях — например, колеса вместо ворот поставят на бетоне, и все.
Массовость на самом деле поражает. Там каждая женщина, мужчина либо играет в футбол, либо агент. Постоянно тебе хотят кого-то продать. Прилетаешь в аэропорт, на паспортном контроле скажешь про цель визита — и таможенник, который ставит печать тебе: «Вот у меня тут 7 игроков есть. Покажем тебе». И так везде.
Другой фактор — это, конечно, генетика. Смотришь на европейского, русского, армянского футболиста — они усердно работают в тренажерном зале, но с виду — обычное телосложение. А африканец снимет майку — и у него на теле каждая мышцы сформирована. Задаешь вопрос: «Ты много в Африке в тренажерном зале работал?» А он: «А что такое тренажерный зал?» То есть он его даже не видел вообще.
Почему тогда не так много африканцев играет на высшем уровне? Потому что невозможно до 17-18 лет ничего не делать, не обучаться, а потом все это нагонять. Пытаться конкурировать с европейскими игроками, которые с 5-6 лет получают школу и все возможности для тренировок.
— В России было время, когда почти каждый африканец в РПЛ был как-то связан с Селюком. Он важный агент в Африке?
— О нем много слышали в Кот-д’Ивуаре. Оттуда у него многие играют. Но в других странах его не особо знают, как мне кажется. Массово.
Как Мхитарян отказался от огромного контракта в «Анжи» и почему сложно принять выбор Захаряна
— У вас был шанс стать профессиональным игроком?
— Я занимался футболом до 20 лет. Сначала большим, а в 15 перешел в мини-футбол. Играл в местной премьер-лиге и выступал за юношескую сборную Армении. На позиции вратаря. Но в 20 лет решил закончить карьеру, потому что не видел для себя большого будущего в армянском мини-футболе. Дело не в деньгах даже, просто в том, чем я занимаюсь, мне всегда хочется видеть развитие. В итоге в 20 переехал в Россию, а в 22 года состоялся трансфер Мовсисяна в «Краснодар. До 2015-го работал агентом, а после стал менеджером.
— У России давно не было игрока уровня Мхитаряна. Откуда он в Армении?
— У Мхитаряна отец был очень сильным футболистом. У них вообще вся семья футбольная — мама работала в федерации футбола, сестра — в УЕФА. И Генрих много времени провел во Франции, Бразилии, когда стажировался там. Его развитием очень плотно занимались.
Плюс он менталитетом отличается от других наших футболистов с постсоветского пространства. У него всегда стояла максимальная цель — и он к ней шел. Лично с ним знаком, поэтому знаю, сколько внимания он уделает работе над собой, над своей физической формой.
— Агент Валерий Оганесян рассказывал, что ради цели играть на топ-уровне Мхитарян отказался от предложения «Спартака». Хотя клуб дал ему пустой контракт — и предложил самому вписать зарплату.
— Да, было такое. Генрих вежливо отказался. Сказал, что хочет играть в Европе.
У него в России несколько вариантов было в разные периоды. И «Спартак», и «Анжи», когда там все звезды играли, и «Краснодар» всегда проявлял интерес. «Зенит» в последнее время несколько раз подключался. Но Генрих всем отвечает: «Пока хочу остаться в Европе».
Сколько ему предлагали в «Анжи»? 30 млн евро чистыми — контракт на 5 лет. На тот момент это было намного больше, чем он мог получить в Европе.
— Юра Мовсисян недавно заявил, что считает неприемлемым, что Захарян выбрал выступать за Россию. Как вы к этому относитесь?
— Очень сложный вопрос. Конечно, я понимаю, что каждый человек волен сам выбирать свой путь в жизни — где ему играть и за кого. Но если слушать то, что в глубине души, я согласен с Мовсисяном. Не совсем понимаю, почему он выбрал не Армению.
Но я необъективен: мне хочется, чтобы у Армении было больше сильных игроков — таких, как Сперцян, Захарян. Все-таки у нас маленькая страна, у России больше возможностей. В этом плане со Сперцяном федерация проделала огромную работу. Это будет один из лидеров сборной на ближайшие десять лет. Думаю, он и в топ-чемпионате вполне может играть.
— Есть мечта в футболе?
— Самая большая — найти футболиста в очень трудных условиях, где ничего нет. Дать ему шанс в футболе, участвовать в его жизни, учебе, подготовке — и чтобы этот футболист дошел до топ-команды из топ-5 лиг. И чтобы играл не по пять минут, а был частью сильного клуба. Это моя мечта, к которой иду, и сделаю все, чтобы этого добиться.
- Неизвестный Сперцян: слезы на парковке в Пятигорске и перевод во второй состав в 15 лет. Рассказывает первый тренер игрока
- «Случай с Акинфеевым – исключение. У нас обожают Россию и считают ее старшей сестрой». Интервью черногорца Раконьяца из «Локо»
- «После 24 февраля стал интересоваться политикой». Большое интервью Жигулева — о сборах со «Спартаком», Польше и «Краснодаре»
